Поехали! Часть первая. - Элеонора Лазарева

-Сейчас попробуем разобраться! – прошел к Николаю и Толяну, которые возились в моторе.

-Ну, что у вас там?

-А черт его знает! Ничего не понимаю. Такое впечатление, что машина просто мертва. Все на месте, все в порядке. Но…- и он развел руками.

-Давай я попробую.

-Понимаешь в машинах? – буркнул Николай

-В основном в БТР да в своей девятке.

-Тогда давай! – и вылез из кабины в салон.

Скинув пальто, Герман сел и оглядел приборную доску. Все приборы показывали НОЛЬ! Повернул ключ зажигания, отжал газ. Тишина. Даже звука тарахтения нет, только щелчок поворота. Еще раз. То же самое.

-Да, хреново!- проговорил Герман, поворачиваясь к мужикам, с надеждой смотрящих на него.

-Давай попробуем открыть двери. Есть чем поддеть, что-то вроде лома.

-Конечно, – и полез доставать свой дорожный шоферский чемоданчик. Но его не оказалось на месте.

-Ах ты, черт! Я же отдал соседу для ремонта его легковушки два дня назад.

-Ну, и что будем делать? – спросил Толян

-Что-что! – зло буркнул Николай. – Руки у тебя есть!

Герман и Толян бросились к дверям. В этот момент по машине пробежала дрожь, и автобус начало кринить на правую сторону. Послышался страшный гул, который перешел в вой.

Пассажиры закричали, затыкая уши руками. И тут все стихло. Только было слышно, как Ивановна вслух читает молитву.

-Это все или еще что-то будет? – прошептала Клара, откинувшись на спинку сидения и закрыв глаза. Голова болела, даже слегка подташнивало.

Машину уже ничего не трясло и не колыхало, но все сидели молча, боясь произнести хоть слово, и прислушивались к непонятным движениям автобуса.

Прошло десять минут, и Николай крикнул.

-Эй, там! Все живы?

-Как сказать, – ответил Герман, окидывая взглядом салон. Женщины смотрели на него полными ужаса глазами. Он молчал. Что он мог ответить на их молчаливый вопрос, если сам не понимал случившегося. И вдруг с задних кресел раздался стон. В тишине он показался криком.

-Что? Что ты, милая? – засуетилась Ивановна и бросилась к, заброшенной ситуацией, беременной девушке. Та открыла глаза и рывком села, хватая воздух ртом.

-Тебе плохо, дочка? Девушка невидящими глазами смотрела перед собой и все не могла отдышаться. Наконец повернулась к Ивановне, посмотрела на нее и на всех присутствующих в автобусе удивленными глазами.

-По-моему, она ничего не понимает! – воскликнула старуха. Клара подошла к девушке.

-Ты кто? Как тебя зовут? Пассажиры начали подходить в конец автобуса к ожившей пассажирке.

-Ты слышишь меня! – склонилась к ней Клара. Беременная молчала и смотрела на всех округлившимися от страха глазами.

-Ну-ну! Успокойся! – заметив это, проговорила Ивановна, – Тебя здесь не обидят. Девушка помотала головой и, закутавшись в свое рваное пальтецо, вжавшись в сидение, заревела. Она опустила голову и плечи ее вздрагивали. Все молчали, и только старуха гладила по спине и тихо приговаривала.

-Ну, что ты, что ты! Все уже хорошо, успокойся. Видимо, спокойные слова Ивановны подействовали и девушка, вытерев глаза и всхлипнув, замолчала.

-Как тебя зовут? Ты понимаешь меня? – спросила бабка. Девушка подняла глаза и что-то тихо проговорила. Никто толком не понял.

-Что ты сказала? – спросил Толян. И девушка принялась говорить быстро и совсем непонятно.

-Она, что, иностранка? – повернулся к Герману Николай. Герман пожал плечами.

-Не понял, но может быть. Хотя… - и внимательно оглядел сидевшую перед ним девушку. -Подождите-подождите! – воскликнула Клара. – По-моему, она говорит на иврите, но он какой-то странный. Похож на древнееврейский и даже скорее арамейский.

-А вы, простите, откуда его знаете?

-Я закончила факультет востоковедения и знаю этот язык не понаслышке. К тому же часто бываю в Израиле, где живет сейчас моя дочь с семьей.

-Тогда спросите, кто она и возможные подробности, – сказал Герман и присел рядом на сидение. Клара качнула головой.

-Попробую. Хотя современный отличается от древнего, как, впрочем, и любой другой язык.

Подумав, Клара начала свой диалог с незнакомкой. Девушка опешила сначала, но потом, прислушавшись, начала радостно отвечать на Кларины вопросы. Все внимательно смотрели на них, а когда закончилась беседа, Клара рассказала странную историю.

-Было трудно понять, но еще труднее поверить.

-Говорите, разберемся, – уверенно произнес Герман.

-Она ехала с мужем к своим родственникам, что жили недалеко от Иерусалима, как поднялась буря, их повозка перевернулась, она выпала и ветер подхватил ее, катая по земле. Ударившись о камень головой, очнулась уже в нашем городе где-то на окраине и возле городской свалки. Там она, долго не могла прийти в себя, и все время плакала и звала своего мужа. Ее нашил местные бомжи. Они-то ее и пригрели, накормили и приодели, как могли. Сначала она всего боялась, так как не понимала где она и что с ней, потом начала потихоньку помогать сердобольной женщине, в поисках бутылок. Та уходила в город покупала водку и закуску. Так она прожила три месяца и все увидели, что она беременна. Но это ребенок ее мужа, которого она любила и которого уже, наверное, и не увидит.

-А как же у нее оказался пистолет? И что произошло с ней? – спросил парень.

-Говорит, что приехали какие-то люди на колеснице, машине, и вытащили воина-римлянина. Она сразу поняла,кто он такой. Его о чем-то спрашивали, но тот молчал. Потом били. Но он сам их хорошо отделал. Они сильные, она знает. А потом, нападавший, вытащил вот эту штуку и выстрелил. Воин упал. Сами сели в машину и уехали. Она подбежала к воину осмотреть и помочь, и он открыл глаза. Девушка заговорила с ним, и он понял ее и обрадовался, вытащил из под кожаного нагрудника ключ и приказал спрятать у себя. Сказал, что это очень важно и что никому нельзя показывать, пока за ним не придут и не скажут нужное слово. И умер. В этот момент снова показалась та машина, и девушка попыталась спрятаться, но не успела, мужчина, выскочил и бросился к ним. Увидев, что она сидит рядом, ударил чем-то тяжелым по голове. Больше она ничего не помнит.

-Так она из Древнего Израиля? – удивился Николай.

-Выходит, что так, – пожала плечами Клара.

-Где этот ключ? – обернулся к девушкам Герман.

-Вот, – и подали его. Девушка увидела и вновь обрадовано залепетала на своем.

-Что она говорит? – кивнул Кларе Герман.

-Просит ей отдать, так как дала слово.

-Слово – это хорошо. Только где это время? Оно две тысячи лет как