Заявка на подвиг. Сказочное повествование - Константин Арбенин

– Вот и прекрасно. Так, может, вам вообще злодеяния забросить и заняться чем-нибудь другим? Чем-нибудь, к чему у вас сердце лежит и душа тянется, в нужность чего вы готовы поверить.

– Ну как же я все это хозяйство брошу, ребята! – сокрушается великан. – Вы подумайте: столь ко злодеяний! Я столько сил в них вложил, да что там сил – душу я в них вложил! А вы говорите – бросить. Нет, ребята, не годится.

– Во что душа вложена, то незавершенным остаться не может, – говорит ему донья Маня. – Душа – она только в целостном предмете обитает, в недоделках души нет.

– Да? – задумался великан. – Правда?

– Правда, – говорит оруженоска. – И все эти недопеченные злодеяния вытягивают из вас душу, потому что хочется им одушевиться за чужой счет. Вот вам пример: наш педагогический коллектив – я учительницей работаю – въехал осенью в новое здание, а школу ту сдали с недоделками! Так дети в ней учиться не могут, учителя учить не могут, розги вянут, завхоз хозяйством заведовать не в состоянии! Все друг у друга душу выматывают, а почему – потому что это не школа, а полуфабрикат! Вот и получается, что недоделка – сама по себе уже есть злодейство. Кстати, и недоделанный подвиг – это чистой воды злодейство.

– А недоделанное злодейство, стало быть, – подвиг? – удивляется великан. – Так выходит?

– Может, и так, – говорит донья Маня. – Хотя это не факт.

– Эй, погодите, – встревает в разговор рыцарь. – Я чего-то уже ничего не понимаю, – Про что вы говорите? Дети-то здесь при чем? Вы лучше скажите мне, кому победа-то засчитывается? Кто бой выиграл? Или мы не закончили еще?

– Ничья, – объявляет оруженоска. – Когда двое встретились, из которых ни один закончить не может, то побеждает дружба. Так что, подайте, дорогие друзья, друг другу руки и скажите так: «Мирись, мирись, и больше не дерись, а если будешь драться...»

– А Вентиль? – не унимается рыцарь. – Руку подать мне не жалко, но как же с Вентилем-то быть?

– Да отдам я тебе твой Вентиль, успокойся, – говорит великан, забирая рыцарскую рученку в свое великанское рукопожатие. – Легкая у тебя рука, парень! Мне бы такую руку, я б давно бы все начинания закончил... На складе он у меня лежит, цел и невредим, сейчас пойду принесу. Дай только мне с барышней твоей договорить.

– Это не барышня, – поясняет рыцарь, – это оруженоска моя, донья Маня.

– Повезло тебе, – говорит великан, – с оруженоской, парень.

Только донья Маня хотела рыцарю затрещину дать, чтоб слишком много спеси из себя не выпячивал, да в этот миг откуда-то из-за скал послышался рык – такой истошный, что аж кустарники содрогнулись, и частокол завибрировал.

– Во, – тычет пальцем в небо великан Псевдонимов, – это дружок мой, дракон Жора, по мясной пище тоскует. Жуткое дело, ребята.

– Мне что же, – грустно спрашивает барон Николай свою оруженоску, – еще и с драконом этим сражаться надо? – и обратно на левую ногу правую портянку наматывает.

– Да не надо с ним сражаться, – встает великан, – оставьте вы его в покое, он с роду ничего плохого людям не делал! А они его зуба лишили, диетой заморили, теперь еще сражаться хотят! Принесу я вам этот чертов Вентиль. Только Жору не трогайте и меня в покое оставьте: у меня столько злодейств накопилось, сколько вам и в кошмарном сне не привидится! Хоть бы одно до конца довести...

И побежал великан на склад – только подошвы засверкали.

– Все-таки я так и не понимаю, – говорит рыцарь оруженоске, – я подвиг совершил или нет? Закончил или же не закончил?

– Совершил, – отвечает оруженоска, – но не закончил еще. Погоди, не торопись, сам же говоришь: подвиг – дело небыстрое.

Ноги у великана Псевдонимова длинные – шустро он обернулся. Как обещал, принес Золотой Вентиль в целости и сохранности, даже в какую-то промасленную бумагу завернутый, даже и прокладка на нем почти новая, но не золотая, а простая – резиновая.

– Распишитесь, – говорит, – в ведомости.

– Это зачем? – удивляется рыцарь.

– Для злодейской отчетности, – отвечает великан. – Хоть все это ерунда, все равно, носом чувствую, попрут меня скоро из злодеев за разбазаривание награбленного, попрут – и даже злодейской пенсии не дадут!

– А вы тогда к нам приходите, – говорит оруженоска. – Мы вас в рыцари примем, экстерном; оруженосочку вам найдем. Мужчина вы статный, с руками, с головой. Опять же поболтаем – о подвигах и злодействах.

– Точно, – поддакивает барон Николай. – У меня замок есть, малогабаритный, но трехкомнатный, он сейчас пустой стоит. Я-то вот теперь, с доньей Маней, в спартанских условиях закаляюсь... Забрасывай, браток, свои недоделанные злодейства – и айда к нам. У нас с тобой, Аноним Имярекович, общего много: будет, о чем речи вести.

Великан свою большую голову почесал, глянул куда-то за леса, за горы, в сторону города и говорит:

– Подумаю, ребята. Подумаю. Заманчиво...

Расстались крепкими друзьями. Великан Псевдонимов наших героев даже проводил немного, через речку перенес. На прощанье велел его не забывать и присылать ему письма и бандероли по адресу: Безымянное ущелье, замок Инкогнито, А.И.Псевдонимову до востребования. А Вентиль обещал больше не скручивать.

Обратная дорога вроде как вдвое короче показалась – донья Маня сразу компас себе взяла, барону Николаю восьмерки на пересеченной местности выписывать не позволила. В пути о многом говорили: оруженоска рыцарю в основном все о школе да о средневековой педагогике, а тот ей все про футбол да про оружие всякое.

– Кстати, – говорит донья Маня, – линейку, выходит, я зря брала: не понадобилась она в бою-то.

– Ну как же! – возражает рыцарь. – Если б ты меня в дороге линейкой не закалила, а бы тех дубинных ударов не выдержал.

Прежде, чем домой вернуться, заехали в котельную. За бутылку «Круглостольной» гномы-водопроводчики вставили Золотой Вентиль куда следует и пустили воду горячую.

– Ну вот, – говорит донья Маня, – и поставлена в твоем подвиге точка. Теперь и зарубку делать можно. Только это подвиг – не подвиг еще, так, подвижок. Подвиг, сдается мне, впереди еще. Но все равно – с почином тебя, бой-рыцарь мой, барон Николай.

– Первый подвиг комом, – соглашается барон Николай, – но все-таки...

Как приехали домой, первым делом рыцарь в теплую ванну залег. Вода, правда, от долгого застоя приняла синевато-коричневый оттенок, но рыцарь ждать, пока грязь протечет, не стал: рыцарю закаляться полезно. Зато оруженоска уже в очищенной воде ванну принимала, наслаждалась всеми прелестями завершенного ее рыцарем подвига. После водных процедур сели в халатах кофе пить. И все бы хорошо, да только донья Маня уже о следующих подвигах толкует, строит героические прожекты, намечает объекты будущих опасных сражений и смертельных схваток. У нее этих подвигов на уме – ну просто не перечесть: готова сразу после кофе собираться уже в следующую экспедицию. Барона Николая такая ретивость несколько огорчила, но поскольку он очень доволен был в этот момент собою и всем вокруг, то он позволил себе не сердиться на оруженоску, а ограничился небольшим порицанием.