Смерть на заброшенной ферме - Энн Грэнджер

— Именно это входит в плату за постой — по крайней мере, она так считает.

— Селина не права. Она платит вовсе не за это! Она платит за то, чтобы животное здесь содержали в чистоте, хорошо кормили и разминали… Мы разминаем Султана, если Чарли долго не приезжает во время учебного года. Ведь лошадь нуждается в постоянном внимании… Я уже не говорю о том, что уход отнимает много времени. Ее плата не возмещает ущерба от такого дня, как сегодня. Они явились вдвоем в плохую погоду, девочка немного поработала — и все. Грязного, потного пони поставили в денник! Какое невежество! Все равно что швырнуть грязное белье на пол в ванной и ждать, чтобы кто-то другой поднял его и выстирал! И вообще, когда животное заводишь, о нем нужно заботиться. Я ей не слуга!

— Так скажи ей об этом.

— С Селиной невозможно разговаривать.

— Тогда пусть забирает пони, свою капризную дочку и убирается куда хочет.

Пенни вздохнула:

— Селина решила сделать из Чарли чемпионку — правда, ни сама Чарли, ни Султан особого рвения не выказывают. Значит, у Чарли будут одна за другой появляться новые лошади, и всех она захочет держать на моей конюшне.

— Увеличь плату.

— Не могу. Я и так беру с нее по максимуму. Может быть, ты не заметил, но конюшня у меня не самая роскошная.

— Я люблю тебя.

— Вот видишь! Энди, новые сложности мне ни к чему. И потом, ты меня не любишь. Ты восхищаешься мной, потому что я упорно вкалываю, несмотря ни на что, хотя мне самой постоянно требуется помощь. И ты меня поддерживаешь, и Линдси самоотверженно трудится с утра до вечера… Кроме того, Илай Смит сдает мне участок за сущие гроши и разрешает выгонять лошадей попастись на соседнее поле. Вообще-то там уже не моя земля, а его, но Илай ничего не сеет…

Эндрю снова нахмурился:

— Илай — старый чудак. И такой обидчивый!

— Ну да, обидчивый… Зато на него можно положиться. А я все время боюсь одного: когда-нибудь ему предложат крупную сумму за его землю, и он не устоит. И тогда… в общем, конец всему. Мне земля не по карману.

Чайник тем временем закипел, тесное помещеньице наполнилось паром. Эндрю заварил чай и протянул Пенни щербатую чашку.

— Спасибо… — Она вздохнула. — Кстати, раз уж речь зашла об Илае, странно… — Пенни замолчала.

— Что тут может быть странного? Если не считать самого Илая.

Пенни сделала глоток, обожгла язык, ойкнула и поставила чашку на конверт со счетом от ветеринара Маккензи.

— На обратном пути я проезжала мимо его бывшей фермы. Помнишь, ферма на холме — там и жилой дом был, и хозяйственные постройки. Илай хранит там свои запасы.

— Значит, он называет свой металлолом «запасами»?

— Ну да, именно так.

— А по-моему, он просто старый барахольщик. Нравится ему собирать всякий хлам! Кстати, почему он сам не живет там, на холме?

— Потому что в доме водятся привидения, кого угодно спроси — я имею в виду стариков. Там когда-то произошло ужасное преступление. — Пенни снова замолчала.

— А, да. Кажется, мне о нем рассказывали. А Илай не упускает случая напомнить… Что ж, молодец! Слухи о привидениях отпугивают любопытных. Он не хочет, чтобы там шныряли чужаки и что-то вынюхивали.

— Не знаю, кто положил начало слухам, может, сам Илай, а может, и нет… Зачем он все придумал? В общем, он давно уже не живет на холме и землю не трогает. Поэтому местные и считают, что в том доме действительно нечисто. Не знаю, верит ли сам Илай в то, что в его родительском доме водятся привидения. И все же ферма, наверное, постоянно напоминает ему о том, о чем он хочет забыть. В определенном смысле привидения населяют не дом, а его собственную душу… Ты понимаешь, о чем я?

— Наверное, именно поэтому одни верят в привидения, а другие — нет. Призраки обитают внутри, а не снаружи.

Наступила неловкая пауза.

— Слушай, — наконец решилась Пенни, — вот что показалось мне странным. Я видела машину, когда проезжала мимо фермы… Если помнишь, там есть съезд на поле. Так вот, у обочины стоял «мерседес». Такой модный, серебристый. Уверена, ни у кого из здешних такой машины нет.

— Наверное, водитель остановился, чтобы сбегать в кустики. Зов природы!

— Нет, все не так. Водитель сидел в машине, а когда заметил меня, попытался спрятаться — скрючился, чтобы его не было видно. Но я хорошо его разглядела.

— Ага! Здесь какая-то тайна. Я поеду назад тем же путем и проверю, там ли он еще.

— Сомневаюсь.

— Если бы он направлялся сюда, мы бы его увидели.

— Не обязательно. Мы ведь долго стояли, повернувшись в другую сторону. Наблюдали, как Чарли берет препятствия на Султане. Кстати, надо пойти к бедному Султану, почистить его.

Эндрю задумчиво спросил:

— У тебя есть номер телефона Илая?

— Мобильный есть, а что?

— Позвоню-ка я ему — пусть на всякий случай съездит на холм. То есть… насколько нам известно, там у него один хлам. Но Илай себе на уме. Вдруг у него на ферме спрятано что-то ценное? Может, он специально распускает слухи о привидениях, чтобы незваные гости его не ограбили? Если у него на холме тайно ошивался чужак, который к тому же не хотел, чтобы ты его видела, Илаю непременно нужно о нем знать.

Пенни взяла с полки старую потрепанную тетрадку:

— Вот, пожалуйста — список самых нужных телефонов. Здесь есть номер Илая. Энди, еще раз спасибо, что заехал, но мне нужно идти чистить Султана.

Она вышла, а Эндрю принялся листать импровизированный телефонный справочник.

— Кто-нибудь помнит об отпечатках протекторов? Там уже столько машин проехало… Они давным-давно изгадили все следы! — воскликнул сержант Фил Мортон.

Он притормозил в хвосте длинной вереницы машин на обочине, которые съезжали с шоссе на грунтовую дорогу, ведущую к ферме. Фил Мортон досадовал по праву. Если раньше на участке еще и были какие-то следы, теперь их уже не найдешь. Они вышли, и Мортон поднял повыше воротник. Заморосил мелкий, противный дождик, предсказанный метеорологами, — плохие прогнозы, как правило, сбываются. Паршивое лето плавно переползало в гнетущую осень.

— Молодец Дейв Наджент — отпуск в Португалии, в Алгарве. Играет там в гольф и мажется кремом от загара! — пробормотал Мортон, вспомнив еще один повод для недовольства.

— Здесь доктор Палмер, — заметила Джесс, когда они проходили мимо знакомой «тойоты».

Фил только фыркнул:

— Да ему-то что? Любимая работа подвернулась!

— Фил, такой работе никто не обрадуется. Перестань ворчать!

Мортон считался у них в управлении закоренелым брюзгой. За то недолгое время, что они работали вместе, Джесс Кемпбелл успела привыкнуть к его ворчанию, обычно даже внимания не обращала. Но сегодня, под вечер пятницы, она устала и с нетерпением ждала выходных.