Волк. Юность - Виктория Гетто

Хм… Однако разбаловал я девчонок… Ну да ладно.

– Присаживайтесь, доса. Хотя я думаю, что, может, мы лучше приляжем?

Взглядом показываю на кровать, призывно манящую свежайшим бельём. Против ожидания Юрика не краснеет, а едва заметно оценивающе прищуривается, потом переводит взгляд на койку, затем обратно на меня.

– Вы хотите меня, сьере граф? Вместо ужина?

Вот же… Получив большие деньги, осмелела? Ну-ну. Поиграем, красавица, раз ты так хочешь.

– Не вместо ужина. А в качестве приложения к нему.

Она щурится ещё больше:

– Я очень, очень и очень дорогое блюдо, сьере граф. Не думаю, что у вас хватит золота, чтобы меня купить.

Начинаю злиться. Обнаглела? Но тут баронесса произносит то, что мгновенно успокаивает меня:

– Цена моей постели – обручальное ожерелье, сьере граф.

– Значит, вы готовы стать моей законной супругой, доса баронесса?

И тут она не выдерживает, заливается краской и опускает прелестную головку, чуть слышно прошептав:

– Да, сьере… граф…

Я молча отступаю от неё на шаг.

– Юрика… Давай не будем об этом. Станем считать, что наш разговор – дурная шутка.

Она резко вскидывает голову:

– Но я…

Прикладываю палец к её губам, останавливая:

– Не надо, Юрика. Не стоит… Да, ты мне нравишься. Не стану этого скрывать. Ты очень красива. Но… Я уезжаю на войну. И неизвестно, вернусь ли оттуда. Ты хочешь стать вдовой во второй раз?

Девушка вздрагивает. Изо всех сил мотает головой в знак отрицания. В её глазах появляются слёзы, и она, едва не плача, произносит:

– Не надо говорить о смерти, сьере граф! Вы вернётесь живым и невредимым, я знаю!

Улыбаюсь ей в ответ:

– Разумеется, вернусь. Только вот время… Оно покажет, искренни ли чувства, которые мы сейчас испытываем друг к другу. Верно, Юрика?

Баронесса несмело кивает.

Затем я кричу:

– Эй, что там с ужином?!

Просовывается голова слуги:

– Готово, сьере граф!

– Тогда неси. На меня и досу баронессу.

Тот исчезает, и спустя пару минут в шатёр вошли люди с подносами и начали сервировать стол.

Ужин прошёл в тишине. Потом я проводил Юрику до её шатра, пожелал спокойной ночи и вернулся к себе. У меня ещё осталась пара незаконченных дел, которые нельзя откладывать. Первое: я снова снял с клетки ткань, которой та была накрыта, и встретился с горящим злобой взглядом саури. Немудрено. Даже за один день можно неслабо проголодаться. А у неё с утра вряд ли что было в желудке, если не дольше. Ну а убивать её я, как ни странно, не собирался. Не тянуло меня к убийству, хотя по идее должно. Это на уровне рефлексов. Психоустановка. Но… Совсем ведь ещё молоденькая. И невероятно красивая…

– Скажешь, как тебя зовут?

Съёжилась. Потом нехотя буркнула:

– Ооли.

– Отлично. А меня можешь звать Атти.

– Дай еды.

– Сейчас.

Отпираю неуклюжий замок на дверке клетки, легко извлекаю самку наружу. Она весит килограммов, может, сорок. Вряд ли больше. Подхватываю девчонку на руки, та шипит, пытается брыкаться, но я несу её к столу, усаживаю на стул. Саури тянется связанными у запястий руками к хлебу. Но я легонько бью её по длинным пальчикам:

– Потерпи секунду.

Беру приготовленный заранее широкий ремень и пристёгиваю девушку за талию к стулу. Теперь, если что, быстро вскочить она не сможет: бережёного, как говорится, Высочайший бережёт. Застёгиваю пряжку сзади спинки, чтобы девица не смогла незаметно дотянуться, затем распутываю её руки. Ооли опять шипит от боли, потому что сейчас кровь тысячами иголок приливает к кистям, затем начинает яростно массировать запястья непослушными пальцами. Подвигаю к ней тарелку, беру половник и наливаю ей густого мясного супа. Кладу ложку:

– Ешь. Потом будет второе.

Беру кастрюлю с жарким, ставлю на печку слегка подогреть. Отхожу к кровати, сажусь на неё и наблюдаю за пленницей. Саури жадно ест. Да. Голодна. Даже очень. Ну, пусть питается. Вряд ли она что предпримет, пока не закончит… Достаю из-под койки свой чемоданчик, открываю, окидываю взглядом поле инфокристаллов. Моя коллекция древней музыки… Беру первый попавшийся, вставляю в гнездо проигрывателя… Грустная мелодия на неизвестном мне языке, хрустальный чистый женский голос… Краем глаза вижу, как девчонка при первых аккордах резко вскидывает голову, с неким любопытством глядя на меня. Потом опять принимается есть… Так. Звуковой фон обеспечил, теперь надо двигаться дальше… Извлекаю аптечку. Открываю. Непонятный звук привлекает моё внимание – саури застыла с открытым ртом, глядя на меня.

– Чего? Ешь давай! Остынет, будет не вкусно.

Она снова торопливо принимается орудовать ложкой, опустив свои серые раскосые глаза. Ну, не раскосые. Просто они, глаза, больше, чем у людей. Потому и кажутся раскосыми. Я же пробегаю взглядом содержимое ящичка. Так… Бинты. Пластыри. Полевые сшиватели. Гели. Складные иммобилайзеры. Различные препараты. Выдёргиваю восстанавливающий ткани биогель, затем плоскую пачку с биологически активным бинтом. Хватит. Всё равно ещё не решил, что делать дальше с пленницей. Опа… Про жаркое-то я забыл! Торопливо метнулся к печке, сорвал с неё шипящую и булькающую кастрюлю, плюхнул на стол.

– Съела суп? Держи второе!

Наваливаю ей в опустевшую тарелку тушёной коровятины. Затем наливаю в чистую чашку натты, пододвигаю к ней, возвращаюсь на кровать. На этот раз саури ест не так торопливо, как первое. Понятно почему – уже кое-что есть внутри. Но тем не менее орудует ложкой так же лихо, время от времени делая небольшие глотки из кружки горячего напитка. Даже жмурится иной раз от удовольствия, становясь похожей на большого котёнка. Но я-то знаю, как они могут быть смертоносны в следующее мгновение.

Наконец девчонка удовлетворённо откидывается на спинку стула, довольно вздыхает, отдуваясь от сытости, и я, поднявшись с кровати, приближаюсь к ней с бинтом в руке и флакончиком геля:

– Давай свою конечность. Будем лечить.

Она смотрит на меня странным взглядом. Ну не разбираюсь я в эмоциях саури! Затем она произносит:

– Будешь меня…

Вдруг рывком дёргается, выпрямившись, прыгает. Но неудачно. Стул всё же довольно тяжёл, и девушка цепляется за стол, который со звоном летящей с него посуды переворачивается. Но тут уж я не плошаю и в следующее мгновение наваливаюсь на неё сверху. Вес моего тела слишком тяжёл для неё, она хрипит, но вцепляется острыми мелкими зубками мне в правую кисть. Со всего маха отвешиваю самке оплеуху, та на мгновение теряется, и тогда мне удаётся выдернуть руку из её челюстей.