Эти дети. Кто они? - Юлия Гиппенрейтер

Двухмесячный младенец, как мы уже знаем, ищет лицо склонившегося над ним человека, ловит улыбку, гулит в ответ. В течение первого года он научается не только смотреть, узнавать лица и предметы, но и брать игрушки, сидеть, ползать, вставать, ходить, а потом – говорить, задавать вопросы… и многое, многое другое. Учат ли его специально всему этому? Нет, ребенок осваивает сложнейшие вещи сам, благодаря собственной активности. Для того, чтобы она проявилась, ребенку нужна свобода.

Жизнь показывает, что когда ребенку предоставляется свобода в играх и занятиях, то он бывает бодр, активен, предприимчив. Наоборот, если его сильно ограничивают, он становится безразличным, бездеятельным, а порой и агрессивным. Подобные наблюдения приводят к выводу, что стремление к свободе и самостоятельности (иначе – к самоопределению) – также одна из базисных потребностей ребенка.

Она проявляется очень рано. На детском языке стремление к свободе и самостоятельности выражается словами: «Я сам!», «Я могу!». При этом ребенок активно ищет и находит то, что ему в данный момент больше всего нужно – нужно для его развития и самообучения. Когда ребенок трудится над тем, что выбирает сам, по собственной инициативе, и добивается результата, он испытывает особое чувство подъема и гордости. Но происходит и большее: у него возникает уверенность в своих силах, желание пробовать и дерзать дальше.

Приведу небольшой, но яркий эпизод, рассказанный одной матерью.

Моему сыну было тогда три года. Мы с ним гуляли во дворе зимой. У нас была горка, а сбоку по ней шла лестница для пешеходов. Горка была высокая, и лестница довольно длинная. Дети поменьше поднимались на несколько ступенек и скатывались с середины горы. Мой сын по возрасту был среди них. Через некоторое время он заявил, что хочет подняться повыше; я не решилась ему возразить, и он благополучно съехал несколько раз. После этого его смелость возросла, и он поднялся еще выше. Наконец, преодолевая страх (я это видела), он залез на самый верх! Я пережила много волнений, но изо всех сил старалась себя сдержать, чтобы не запретить ему съехать. Вернувшись домой, возбужденный сын с порога крикнул:

– Папа, я могу!

– Что ты можешь? – спросил отец.

– Все! – гордо ответил сын.

Можно с уверенностью сказать, что мальчик в этой истории получил бесценный опыт самостоятельного решения, связанного с риском, а также опыт победы над собственным страхом и чувство уверенности в своих будущих успехах. Согласимся, что вывод «Могу все!» дорогого стоит!

А нам стоит отметить, что все эти подарки обеспечила мальчику его мать, которая, можно сказать, проявила мужество – мужество особого рода: давать ребенку свободу пробовать и рисковать.

В условиях свободы проявляется следующий природный дар, который свойственен всем детям – удивительная настойчивость. Дети постоянно упражняются во всем, что пытаются освоить. Они упорно трудятся, осваивая действие, – ошибаются, снова пробуют, повторяя то же самое десятки раз, пока не добьются желаемого результата.

Вот один из многих примеров. Рассказывает мать годовалого малыша.

Я сидела на диване, а мой сын стоял в нескольких метрах от меня, держась за кресло. Он только начинал ходить. Стоять и передвигаться по стенке он уже мог, но когда отпускал руку, то терял равновесие и падал. Он явно хотел перебраться ко мне, и я его ласково звала. По всему было видно, что он хотел до меня дойти! Он отрывался от кресла, делал несколько шагов и шлепался на мягкое место. Вставал на четвереньки, полз… но не ко мне, а назад к креслу! Там он поднимался на ноги и опять пробовал идти ко мне. Снова шлепался, снова отползал назад. Повторял он это много раз! Наконец, все-таки дошел до меня, качаясь и сияя от восторга! Он явно переживал триумф, а я испытала вместе с ним не только радость, но и гордость. Знаете, я почувствовала, что ведь он – личность!

Можно согласиться с матерью. Действительно, этот эпизод показывает, что ребенок не только учится ходить, он проявляет волю и настойчивость, выбирая новый трудный способ вместо простого и привычного. И через такое проходят все дети!

Известный ученый – исследователь поведения животных Оскар Гейнрот имел обыкновение говорить, что животные – это те же люди, только более эмоциональные. То же вполне можно сказать о детях: они – те же мы, только гораздо более эмоциональные и, добавим, более восприимчивые. Их память способна «запечатлевать» некоторые события, на посторонний взгляд незначительные, и хранить их всю жизнь. Иногда это приводит к важным осознанным решениям.

Австрийский психолог Альфред Адлер много занимался детскими впечатлениями и их значением для взрослой жизни. Приведу пример лишь одной его истории. Это – сокращенный рассказ женщины.

Когда мне было три года, мой отец купил нам двух пони. Он привел их за поводки к дому. Моя сестра, которая была тремя годами старше, чем я, взяла один поводок и торжествующе повела своего пони вдоль по улице. Мой собственный пони, торопящийся вслед за первым, пошел слишком быстро для меня, – и уронил меня лицом прямо в грязь. Вот как бесславно завершилось событие, которого я с таким восторгом ждала! …И тот факт, что позже я превзошла свою сестру как наездница, никогда и ни в малейшей степени не растопил во мне этого разочарования.

А. Адлер справедливо замечает, что случай не просто запомнился девочке, но определил важный вывод и ее жизненную установку: «Если я не буду осторожна, моя старшая сестра всегда будет побеждать. А я всегда буду терпеть поражение, всегда буду оказываться в грязи. Единственный способ обезопасить себя – это быть первой».

В автобиографических воспоминаниях мы также находим яркие примеры глубоких эмоциональных «выводов» детей. Вот один из них.

Когда Марине Цветаевой было шесть лет, она увидела в концертном исполнении сцену объяснения Онегина и Татьяны в саду (после письма Татьяны). М. Цветаева так описывает свое восприятие и его последствия:

Скамейка. На скамейке – Татьяна. Потом приходит Онегин, но не садится, а она встает. Оба стоят. И говорит только он, все время, долго, а она не говорит ни слова. И тут я понимаю, что… это – любовь: когда скамейка, на скамейке – она, потом приходит он, и все время говорит, а она не говорит ни слова.