Золотое притяжение - Николай Леонов

— Что там с пистолетом? — поинтересовался Гуров у Влада Сергеева, эксперта, занимавшегося делом Рябова.

— Ничего необычного, — ответил тот. — Отпечатки совпали, пуля подошла. В магазине — все, кроме одной.

— Логично.

— Более чем. Мгновенная смерть от проникающего ранения в височную часть. Время — ориентировочно, часов десять-одиннадцать вечера.

— То есть, выходит, на кладбище он отправился ночью. Занятно. По поводу расстояния, с которого был произведен выстрел, есть что-нибудь интересное?

— Скорее всего, расстояния там не было. Очень похоже на выстрел в упор. Хотя все это пока навскидку, сам понимаешь. Времени у меня было всего ничего. И так уже все дела бросил, на этот труп переключился.

— Что, тебя тоже «сориентировали» с приоритетами? — усмехнулся Лев, вспомнив, как и самому ему совсем недавно пришлось «бросить все дела».

— Еще как! Просто как будто пожар или Всемирный потоп со дня на день нас ожидает. Поэтому исследовать тщательно и глубоко возможности у меня пока не было. Впрочем, не думаю, что корректировки будут глобальными.

— А тело успел осмотреть? Гематомы, следы драки, насилия?

— Ни пятнышка. Если ты намекаешь на то, что стрелял не он, тогда разве что дурманом опоили и прикончили в бессознательном состоянии. Но пока на криминал надежды мало. Между прочим, если он планировал застрелиться, в общем-то, неудивительно, что так поздно пришел на могилу. Не средь бела дня же ему все это проделывать.

— Да, пожалуй. Пожалуй, и это выглядит вполне логично.

Но соглашаясь с доводами Влада, Гуров мысленно отметил, что, если бы планировалось не застрелиться, а застрелить, то поздний видит на кладбище тоже был бы вполне оправдан. Но для того, чтобы выманить его ночью на кладбище, нужен какой-то веский аргумент. Что это могло быть?

Убедившись, что результаты экспертизы неожиданных сенсаций не принесли, Лев «по секрету» забрал ключи и поехал в Сокольники.

Многоэтажный дом, в котором находилась квартира Рябова, относился к элитной застройке. Это был современный комфортабельный комплекс с парковкой и автономной системой коммуникаций. На стенах дома он заметил даже несколько видеокамер, контролирующих территорию.

Поднявшись на третий этаж, полковник предупредительно позвонил. Если предполагаемая домработница находилась дома, не стоило пугать ее «несанкционированным вторжением».

Уже через пару секунд Гуров понял, что на этот раз ему повезло. В квартире действительно кто-то был. Он услышал щелканье замка, по-видимому, второй, внутренней, двери и по воцарившемуся напряженному молчанию понял, что его кто-то пристально рассматривает в «глазок».

— Кто там? — наконец раздался нерешительный и немного испуганный женский голос.

— Я из полиции. — Лев поднес к «глазку» развернутое удостоверение. — По поводу Дмитрия Петровича. Откройте, пожалуйста, мне нужно задать вам несколько вопросов.

— Дмитрия Петровича сейчас нет, — проговорила женщина, все еще не решаясь открыть.

— Я знаю. Он в больнице. На него совершено нападение, мне нужно поговорить с вами. Откройте, пожалуйста.

— В больнице? Как в больнице? Какое нападение?

Не переставая задавать недоуменные вопросы, женщина наконец открыла дверь. Это была пожилая, вполне приятная на вид особа, на лице которой сейчас отражалась озабоченность.

— Какое нападение? — говорила она, впуская Гурова. — Вы действительно из полиции?

Чтобы развеять сомнения своей собеседницы, полковник снова протянул ей «корочки».

— Гуров… Гуров Лев Иванович, — медленно прочитала она. — Хм. Не знаю, о чем мы с вами можем говорить. Я всего лишь прибираю здесь. Прибираю и готовлю. А что за нападение?

— Для начала давайте познакомимся, — галантно улыбнулся Гуров. — Мое имя вы уже знаете, а как обращаться к вам?

— Меня зовут Клара. Клара Семеновна.

— Очень приятно. Клара Семеновна, вы каждый день приходите прибираться в этой квартире?

— Нет. Через день. Вчера меня не было, а сегодня я пришла с утра. С одиннадцати. Я здесь с одиннадцати и до семи. Это специально так назначено. Обычно в эти часы хозяев не бывает, так что и я могу спокойно делать свою работу, и им никакого беспокойства.

При этих словах Лев не мог сдержать досады. Выходило, что с «хозяевами» его собеседница практически не контактирует, следовательно, об их жизни навряд ли сможет сообщить что-то интересное. Он уже готов был думать, что напрасно пришел, но дальнейший разговор показал, что это не совсем так.

— То есть получается, что с хозяевами квартиры вы почти не общаетесь? — уже без всякой надежды в голосе спросил Лев.

— Да теперь, можно сказать, совсем не видимся. Еще когда дочка его была, тогда да. Поговорит, новости расскажет, иногда смешное что. Хорошая была девочка.

— А вы давно здесь работаете? — навострил уши полковник.

— Я-то? Да уж, считай, лет пять. Я и супругу его еще застала. Тоже хорошая, жизнерадостная была женщина. Да, раньше-то у них повеселее было. А потом что-то… просто как злой рок какой-то обрушился. В одночасье семьи не стало. Квартира сейчас как вымороченная, даже приходить сюда не хочется. Олюшка-то, она ведь прямо здесь, прямо вот в этой комнате… лежала.

— То есть это вы обнаружили тело дочери Дмитрия Петровича? — с интересом спросил Гуров.

— Нет, не я. Дмитрий Петрович и обнаружил. Вечером, как пришел с работы, тогда и… обнаружил. А я-то уж потом, на следующий день видела. След только видела, как полиция тело обрисовала. Поплакала тоже. А как же? Жалко. Хорошая была девочка. И что это за невезение такое на них нашло? Просто злой рок какой-то!

— Ольга Рябова покончила жизнь самоубийством? Правильно?

— Покончила, да. Таблеток наглоталась и водкой запила. Только уж не знаю, что здесь правильно. Уж какой бы он ни был, парень этот, а чтоб из-за него до такого доходить… не знаю.

— «Парень» — это вы имеете в виду ее жениха?

— Его, а кого же.

— Вы были с ним знакомы?

— Не то чтобы прямо уж знакомы. Но, конечно, виделись. А как же? Он и в гости приходил часто. Я тогда старалась побыстрее все закончить и распрощаться. Зачем мешать? Ихнее дело молодое. Хороший парень был, Игорек-то. И за что уж он в тюрьму попал? А там его и убили. Вот ведь как бывает, не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Приличный такой, хороший был мальчик. Правильный.

Тут Гуров вспомнил, что, по словам Орлова, в СИЗО «правильного мальчика» перевели в другую камеру из-за того, что в предыдущей он не смог ужиться с соседями. Это разночтение в характеристике генерала и Клары Семеновны его очень заинтересовало.

— А вообще какой характер был у этого Игоря? — как бы невзначай спросил он. — Спокойный или, наоборот, вспыльчивый?