История руссов. Варяги и русская государственность - Сергей Лесной

В этой формулировке чувствуется, как будто летописец не является киевлянином, а описывает события со стороны и как бы упрекает Аскольда за зло, причиненное полочанам. Однако запись через год остается совершенно одинаковой по стилю и тону, поэтому можно предположить, что, говоря о зле, причиненном полочанам, летописец только хотел указать, что урон их был очень велик. Однако возможно и другое предположение: дошедшие до нас отрывки перволетописи не есть оригинальные речения, а только пересказ событий словами летописца-рюрикиста. В этом случае обычное морализирование понятно. В дальнейших редакциях, однако, и эти отголоски перволетописи были устранены.

Итак, эти мелкие известия перволетописи (принимаются во внимание и все дальнейшие) дают нам основание передвинуть создание русской летописи по крайней мере с 1037 года (по Шахматову) на 872-й, т. е. на 165 лет вглубь!

Естественно, возникает вопрос: почему же «аскольдово» летописание было прервано и в послеаскольдовский период мы находим такую поразительную бедность «записей», их малую конкретность, порой неточность и даже апокрифичность и т. д.?

Причин, вероятно, было две: 1) замена династии Аскольда рюриковской и 2) реакция язычества, сведшая на нет первый период христианства на Руси.

В самом деле, кто мог быть летописцем в 872 году на Руси? Очевидно, не только вообще грамотный, но и образованный, человек, с соответствующим положением, дававшим ему возможность вести летопись. Это мог быть либо приближенный князя, близкий к тому, что называется веданием иностранных дел (а мы знаем, что Русь уже в 838 году заключала договор с греками), либо священник или епископ, о существовании которых в Киеве мы положительно знаем еще с 867 года из послания патриарха Фотия.

Не останавливаясь здесь подробно на вопросе о дорюриковском крещении Руси (этому будет посвящен особый очерк), мы можем отметить здесь, что христианство на Руси во времена Аскольда безусловно уже существовало. Таким образом, в 872 году имелись условия в Киеве для ведения летописи, по крайней мере христианские священники существовали, а сам Аскольд, повидимому, был крещен.

Совсем иное положение создалось с приходом династии Рюриковичей, которые все были язычниками. Даже княгиня Ольга, крестившаяся, держала у себя пресвитера (по-видимому, по имени Григорий), как мы находим в одной летописи, «втайне».

Первый период княжения Владимира был усилением языческой реакции (вспомните смерть христианина-варяга и его сына, воздвижение Владимиром кумиров). Только в самом конце X века, т. е. после 990 года, появились условия для продолжения летописания. Однако бедность, а часто и ошибочность сведений об Ольге и даже Владимире, показывает, что новое летописание началось после Владимира, при Ярославе Мудром. Только теперь из легенд, рассказов стариков, по отрывочным старым записям началось конструирование «Повести временных лет».

Однако полное использование перволетописи времен Аскольда было делом невозможным: летописец имел уже совершенно другой «социальный заказ».

Он не мог говорить о христианстве Руси в аскольдовские времена, ибо тем самым он сводил на нет всю заслугу Владимира, отца своего господина! Он умолчал и об антихристианской деятельности Рюриковичей, ибо это значило, что христианство уже было, а Рюриковичи были его гонителями и т. д.

Не имея возможности в условиях того времени совершенно замолчать существование Аскольда, летописец ограничился всего двумя сведениями о нем (оба отрицательного характера): 1) что поход Аскольда на Царьград был неудачен, 2) что он не был родовитым князем, а просто боярином-захватчиком, поплатившимся жизнью за узурпирование не ему принадлежащей власти.

Таким образом, смена династии в Киеве и упадок христианства прервали русское летописание по крайней мере на 100 лет, — отсюда бедность сведениями о начале Руси в летописях второго периода летописания. Последуем, однако, дальше, рассмотрим 874 год.

Может показаться странным, что русская перволетопись, записавшая точно и конкретно события двух предыдущих лет и последующего года, оказалась столь неточной, расплывчатой и фантастической в сообщении под этим годом.

Дело объясняется очень просто: в перволетописи не было записано ничего пространного, ибо и записывать было почти нечего, — буря разгромила флот руссов еще до Царьграда. Поэтому и греческие хроники времен Василия Македонца хранят об этом походе своего рода молчание. Очевидно, сообщение перволетописи было такого рода: «В лето 6374. Разметаша буря лодьи Осколдовы и Дировы, идуче на Царьград». Южнорусский летописец-рюрикист, богомольный монах, заменил это краткое сообщение выпиской из греческой хроники, с полным описанием события и нравоучительным содержанием.

Однако, поскольку в греческой хронике продолжателя Георгия Амартола даты события и имен начальников руссов вовсе не было, он заимствовал эти данные из аскольдовской перволетописи, целиком исчерпав ее содержание и растворив ее в жиденькой воде типичного греческого религиозного красноречия.

Нужно, однако, добавить в его оправдание, что он имел все основания поверить греческой версии, которая была смешением религиозной легенды с историческими событиями (частично 626 года, частично 860-го, а также 874-го).

Летописец-рюрикист, прочитавши в греческой хронике недатированное известие о разгроме русского флота бурей в походе на Царьград и сравнивши его с датированным известием русской перволетописи о таком же разгроме руссов в походе на Царьград, счел оба события за одно и внес в выписку из греческой хроники подробности из русской перволетописи. Так произошла ошибка, которая не была разгадана до последнего времени.

Так как дата события, т. е. 6374 год, была дана перволетописью по болгарскому исчислению, то все наши историки, применяя византийское летоисчисление, давали ошибочную дату похода, именно 866 год. На самом деле было два похода руссов: 1) удачный поход 860 года, описанный Фотием и упоминаемый западноевропейскими хрониками, руководитель которого неизвестен (что это был Аскольд, возможность не исключена), 2) неудачный поход 874 года под руководством Аскольда и Дира.

Следует отметить, что какой-то русский источник знал о двух походах Руси на Царьград, это видно из того, что в Воронцовском списке Новгородской летописи мы находим: «При сем же цари паки приидоша Русь на Царьград». Значит, какой-то поход был и до «паки».

Итак, оригинальная запись перволетописи о походе руссов в 874 году на Царьград до нас не дошла, она поглощена греческой ошибочной версией этого события, но сохранена в дате и именах главарей похода.

«В лето 6385 (т. е. в 875 году. — С. Л.). Възвратишася Асколд и Дир от Царьграда в мале дружине, и бысть в Киеве плач велий (это известие имеется в Никоновской Воскресенской, Тверской и Софиевской I летописях. — С.Л.). Того же лета бысть в Киеве глад велий. Того же лета избиша множество печенег Осколд и Дир (у Татищева, пользовавшегося и не дошедшими летописями, добавлено: «Ходи же и на кривичи и тех победи». — С.Л.). Того же лета избежаша от Рюрика из Новагорода в Киев много новогородцкых мужей».