Жизненное пространство - Алексей Колентьев

И пропал. Просто взял и пропал, как не бывало этого самого Рэда. Я нашел на земле брошенный в начале стычки КПК и отстучал: «Попович, готовь точку перехода. Я согласен. Контейнер принесу с собой, сверх обещанного Ник-Ником ничего не надо. Тут был парень, просил передать тебе, что Рэд Шахов подтверждает гарантии Ник-Ника».

Посредник ответил почти сразу, словно ждал наготове: «Сам приходил? За периметр?! Хорошо. Координаты я сейчас тебе скину — встречать будет человек, кличут Серый. До встречи».

Пискнул КПК, на карте появилась метка координат перехода, и я отправился на встречу с Серым. Не знаю почему, но я поверил этому странному парню, которого не берут пули, читающему мысли и умеющему растворяться в воздухе.

Преследовавшие меня граждане скорее всего мой настоящий след уже не нашли и, учитывая наступившие сумерки, понесли потери. В самом деле, ну не зря же я старался, «сюрприз» к дереву прикручивал и все такое? Они могли вообще оставить это сомнительное удовольствие, каким является ночная погоня за одним человеком по пересеченной местности, и заночевать, так сказать, на пленэре. Песни у костра, страшные байки на ночь. Опять же, если от моего сюрприза образовались пострадавшие, им нужно оказать помощь. Наступательная граната, которую я использовал в качестве начинки для растяжки, имеет небольшой радиус поражения, и летальный исход от такой игрушки маловероятен, а вот всякие неприятные увечия и раны — это всегда пожалуйста. Но наверняка бандиты решили вопрос с нетранспортабельными ранеными радикально. Они могли их просто добить, прикопать в сторонке и побежать дальше. Раз уж этот контейнер им так жизненно нужен, рядовых исполнителей щадить не станут. Но, похоже, в содержимом тубуса очень нуждается и странная компания честных торговцев и пулеустойчивых телепатов, под чьи гарантии можно получить любой кредит. Общество, в котором мне предстоит вращаться, пока выглядит весьма колоритно.

Будь у меня время, я обязательно заглянул бы к парням на огонек и малость поуменьшил их популяцию. Заодно и выяснилось бы, сколько народу за мной идет. Будет весело, но в данный момент контрпродуктивно: во-первых, их может оказаться слишком много, а я не настолько сильно доверяю своему нынешнему оружию, чтобы с ходу ввязываться в долговременный и серьезный бой. К подобным операциям нужно серьезно готовиться, а самодеятельность не мой профиль. К тому же меня ждут через два часа в условленном месте, а прогулка по ночному лесу и без того серьезно замедляет темп продвижения. Нет, повеселиться, я так понял, возможность еще представится, а вот обещанные сроки следует держать — это закон, который я уважаю с детства. Пойду к Серому, благо уже не так далеко.

Вот и опушка леса: дальше вниз крутой откос, поросший короткой травкой, напоминающей газон в парке. Потом, метров через тридцать, — забор сетчатого ограждения, увитый поверху спиралью Бруно. Проволока и ячейки сетки изрядно проржавели, на них бусинками скопилась влага, похоже, недавно тут шел дождь. Почему же лес в двух десятках метров позади меня стоит сухой как минимум недели две? Начинаются странности, а ведь говорили мне, что место это с причудами… Ага, приметный столбик, метрах в двадцати от забора, а на нем надписи на украинском и английском языках, предупреждающие, что дальше запретная зона радиоактивного заражения и вокруг-де все заминировано. Эх, блин, докатились: «моятвоя не понимай», самостийность!.. Минное поле — это не шибко страшно, дело обычное. Минзаг скорее всего советский еще, а что-то посерьезнее и более современное уже бы меня обнаружило и рвануло. Тут опять работает заблуждение чисто киношного плана: мины ставят не только за предупреждающим знаком, а иногда и далеко перед ним. Не так интенсивно и не так много, но ставят, поэтому из леса я и не вышел — столбик с объявой был виден издалека. В моем бинокле с просветленной оптикой и встроенным дальномером он был как на ладони. Оптику я прихватил на память о прошлой жизни, вместе с механической бритвой «Спутник». Слава человеку, придумавшему глубокие карманы.

Потянув носом воздух и еще раз осмотревшись, я вынул наладонник, отряхнул экран от карманного мусора и включил. КПК пискнул, экран осветился белым. Одним пальцем левой руки давлю на кнопки: «Я возле места встречи, напротив меня в сорока метрах ограда, ориентир — столб с объявой о минном поле. Нахожусь с ним на одной линии. Ведите».

Ответ пришел сразу: «Здесь Серый. Здорово, Антон. Я от Поповича. Схема такая: на твоем ПДА высветится точный маршрут — сплошная белая линия, иди по ней до забора. Не бойся отклониться: как только отступишь, линия раздвоится и отклонение покажется красным цветом. А там… ну, думаю, понятно, что будет. В конце маршрута, в заборе, увидишь отогнутый кусок сетки — и добро пожаловать к нам, в Зону».

ПДА? Что такое ПДА? А-а, понятно: это, видимо, местное название наладонника, который я по незнанию зову, как обычно, КПК. Отстучал Серому, что понял, и тут же на карте появился маршрут. Чуть левее того места, где я укрылся.

Мин не встретилось, маршрут оказался надежным, спокойно пройти получилось метров пятнадцать, когда от леса послышались звуки перестрелки. Звук шел сзади и справа: преследователи каким-то образом встали на верный след и, по моим прикидкам, примерно через полчаса должны были появиться у точки прохода в Зону. Это очень хреново. Тот, кто их «мотает», долго не продержится, расклад не в его пользу, да и кто бы это мог быть? Останавливаться нельзя, ускоряться тоже нежелательно, тут шаг в неверном направлении — и привет. Знакомая ситуевина: в лучшем случае убьет сразу, в худшем покалечит, и тогда дело однозначно — труба.

Серый, когда мы с ним встретились, забеспокоился, потянулся к рации в петле разгрузки. Я его остановил:

— Не надо, брат. У них широкополосные сканеры — скажешь что-нибудь, даже на закодированной частоте, и бандосы однозначно возьмут пеленг. Давай без выступлений в эфире обойдемся. Ты просто там постой, лады?

Старатель резон в моих словах уловил и рацию тревожить не стал. Я снова двинулся, осторожно ступая по опасной земле. Ясное дело: если меня заметят на открытом месте, просто расстреляют издали, как в тире. Но выхода нет, путь пройден до половины.

Вдруг до меня дошло: бой идет какой-то странный, с одной стороны я слышу семь натовских стволов, а отвечает им только один, наш, родной АКСУ. Вот замолк один иностранец, второй поперхнулся, может, заклинило машинку. Следом бумкнула граната — похоже по звуку, наступательная. По мне, в лесу они — как взрывпакет, толку немного, шуму больше… Снова заговорил АКСУ, и еще пара «натовцев» замолкла на полуслове. Очереди резко оборвались, даже почудилось, что кто-то вскрикнул. В любом случае этих стрелков явно приложили насовсем, на технический захлеб не похоже.

Неожиданно все стихло: не иначе, оставшиеся преследователи повернули назад или просто перегруппировываются, пытаясь обойти стрелка с АКСУ по флангам. Но я уже был у сетчатого забора, отогнул надрезанный край и, чуть присев, оказался по другую сторону. Добрался…

Что-то в поведении Серого меня удивило: он с явным благоговением смотрел на опушку леса за моей спиной. Я тоже оглянулся, стараясь угадать направление его взгляда. Там, на самом краю зарослей кустарника, стоял тот самый парень, от которого я получил повторные гарантии. Он, видимо, ждал, когда я тоже посмотрю в его сторону, и отсалютовал мне своим автоматом, подняв ствол в вытянутой руке над головой. Потом фигура в черном комбинезоне снова растворилась в сумерках, как и в прошлый раз. Меня прикрыли.