Малиновый холм, или Дом страха - Эва Франц

Пока он перечислял имена, я быстро пересчитала по пальцам.

– Ха-ха, и всё равно ты врёшь, потому что имён тринадцать, а ты сказал, что братьев и сестёр у тебя двенадцать.

– Да, но ведь Рубен – это я сам, – ответил он и расхохотался чуть не до слёз.

Я сдалась. Возможно, у него действительно двенадцать братьев и сестёр. Чего только не бывает на свете!

– А тебя как зовут?

– Стина.

– Ну и как тебе здесь, Стина?

– Пока ещё не могу сказать. Здесь всё такое большое. А ты в каком отделении?

– В двадцать третьем. Это далеко.

– А сёстры знают, что ты тут шляешься по ночам? Мне они сказали, чтобы я оставалась в своей палате.

– Да, они так обычно и говорят.

– Ты давно здесь?

– Достаточно давно, чтобы знать, какие медсёстры плевать хотели на ночной обход. Сегодня дежурит Ингеборг. Или Напуганная Мышка, как я её зову…

Это прозвучало с издёвкой, но я не смогла сдержать смех. Сестра Ингеборг и вправду выглядела как напуганная мышь.

– Так Напу… сестра Ингеборг не делает ночные обходы?

– Наоборот, она очень пунктуальна. Она придёт на цыпочках примерно через десять минут, так что не пугайся, когда она заглянет в палату. А вот в те ночи, когда дежурит Мамзелька, делай что хочешь.

– А кто такая Мамзелька?

– Сестра Петронелла, конечно! Она либо засыпает, либо сидит и любезничает с водителями «Скорой помощи». Тогда можно спокойно гулять, и никто тебя не заметит. Здорово, правда?

Я очень внимательно слушала всё, что говорил Рубен. Придумывает он или нет – но это первый человек в «Малиновом холме», который мне что-то объяснил.

Соскочив с подоконника – так мягко, что приземлился на пол совершенно беззвучно, – Рубен положил мою книгу обратно на комод и вдруг посерьёзнел:

– Зверски интересная книга. Понимаю, что ты над ней трясёшься. Прости, что взял без спроса.

– Да ладно, ничего страшного.

– Можно я зайду к тебе как-нибудь ночью и почитаю ещё?

– Конечно, приходи!

Я сказала это не просто из вежливости. Имея друга, я уже не чувствовала себя такой одинокой. Хотя он так далеко – в двадцать третьем отделении.

Рубен исчез бесшумно словно тень, и через несколько минут я услышала, как дверь в палату отворилась. Я притворилась, что сплю, но увидела сквозь ресницы, как сестра Ингеборг выглянула из-за занавески – в точности так, как сказал Рубен.

Спала я не очень хорошо – впрочем, сейчас я всегда плохо сплю. Несколько раз просыпалась от кашля, но, слава богу, никакой крови на простыне не появилось. Иначе мне стало бы стыдно – такие белые простыни и вправду неудобно пачкать.

Утром в палату вошла сестра Петронелла. Она принесла мне молочный суп. Я обрадовалась – Петронелла показалась мне добрее и веселее, чем другие сёстры. Рубен называл её Мамзелька – наверное, потому, что она такая красивая.

– Съешьте молочный суп, а потом одевайтесь. Доктор Хагман ждёт.

Удивительное дело – каждый раз, когда в палату входила медсестра, начиналась спешка. Еда должна была быть съедена, одежда поменяна, волосы заплетены. А в перерывах я не знала, чем заняться. Получалось как-то неравномерно, но я постаралась доесть поскорее.

Сестра Петронелла принесла мне одежду: коричневое клетчатое платье и белый передник. Одежда была не новая, но куда роскошнее, чем всё, что я привезла с собой в саквояже. Платье оказалось чуть-чуть велико, но, одевшись, я почувствовала себя очень нарядной, как приличная девочка, одетая для выпускного в школе.

– А теперь пойдёмте.

И снова мы пошли по длинному гулкому коридору – сестра Петронелла и я. И тут я опять занервничала. А что, если доктор Хагман окажется таким же строгим, как сестра Эмерентия? Я не решилась спросить об этом сестру Петронеллу – только пожалела, что не догадалась выяснить у Рубена, когда была возможность. Он-то уж точно знает.

– Ой, да вы едва ноги переставляете! Быстрее, быстрее! Главный врач не любит долго ждать.

Так он ещё и главный врач, этот Хагман! Наверняка такой же ужасно строгий, как главная медсестра!

Мы спустились по лестнице, прошли по другому коридору и повернули направо. Там оказалась ещё одна лестница, белая, узкая, металлическая, по которой нам предстояло спуститься ещё ниже. Мимо пробегали медсёстры. У меня мелькнула мысль, что без посторонней помощи я ни за что не найду дорогу обратно в своё отделение. Но вот мы, кажется, пришли.

За письменным столом сидела седая дама в сером костюме. Увидев нас, она поднялась, подошла к двери и положила руку на ручку:

– Входите, Георг ждёт вас.

– Спасибо, госпожа Хагман, – ответила сестра Петронелла.

Госпожа Хагман улыбнулась мне, но что-то в этой улыбке вызывало тревогу. Её губы улыбались, а глаза оставались суровыми. Значит, она жена главного врача?

Моё сердце стучало как барабан, когда я переступила порог кабинета доктора Хагмана. И этот кабинет оказался таким поразительным, что сестре Петронелле пришлось меня слегка подтолкнуть, иначе я так и осталась бы стоять у двери как дурочка.

Это была самая красивая комната, какую я когда-либо видела! Книжные полки от пола до потолка, тысячи книг в изящных золотых переплётах. Под потолком висела хрустальная люстра, а на блестящем паркете лежал ковёр как из сказок «Тысяча и одна ночь».

У окна стоял большой письменный стол тёмного дерева, перед ним диванчик, обтянутый тёмно-зелёным бархатом. Я не решалась даже дышать – всё здесь казалось таким дорогим и хрупким.

– Вот так встреча! Добрый день, – произнёс чей-то голос.

Ой, как я удивилась! Мужчина, сидящий за большим письменным столом, совсем не казался строгим. Седой бородой и пышными бакенбардами он напоминал доброго дедушку. С интересом посмотрев на меня поверх маленьких круглых очков, он поднялся с чёрного стула и подошёл ко мне.

– А это, насколько я понимаю, маленькая Стина, которая приехала к нам сюда, в «Малиновый холм», чтобы помочь в наших исследованиях! – проговорил он. – Голос его звучал низко и раскатисто, но в нём будто таился смех.

Я сделала книксен.

– Пожалуйста, садись, – сказал доктор Хагман, – побеседуем, пока не пришла сестра Эмерентия.

Значит, она тоже придёт? А я так надеялась, что будут только доктор, сестра Петронелла и я.