Тайна золотого остролиста - Юлия Арниева

умудрился отъесть морду, если ходишь по лесу, словно слон. Тебя же за версту слышно.

— Мря? — сердито посмотрел на меня котяра, поставил лапы на мешок, ткнул носом именно в то место, где лежало мясо и кусок колбасы.

— Обойдёшься, нам самим мало, а судя по твоей комплекции тебе не повредит сбросить пару кило.

— Ой! Какой красивый, — раздался за спиной восторженный голос сына и тут же мимо меня промчался маленький вихрь.

— Ну не знаю, — с сомнением пробормотала, глядя на лукаво поглядывающего на меня кота, — ладно, нам нужно выйти в деревню до наступления темноты, идём Джереми.

— А он с нами пойдёт?

— Зачем? Он, видимо, лесной житель, вот пусть здесь и живёт, — произнесла, чуть завышая голос к концу фразы, внушая коту эти слова, — а нам надо спешить, ты не устал?

— Нет.

— Отлично, тогда вперёд навстречу приключениям, — взмахнула рукой в сторону виднеющемуся вдали просвету.

Тропинка, по которой мы шли, была вполне удобной, утреннее солнышко ласково припекало, а птицы перескакивая с ветки на ветку, сверху обругивали идущего следом за нами рыжего кота…

Лес закончился неожиданно. Его сменили небольшие огороды, лачуги из старого тёса и обломки кирпичных стен, усыпанные лишаями плесени. Дорога, заросшая травой, вела вдоль заброшенных некогда добротных домов, петляя по узким улочкам. От порыва ветра, покосившиеся двери и ставенки жутко скрипели, нагоняя тоску и страх.

— Не отставай от меня ни на шаг, — пробормотала, настороженно осматриваясь, я шёпотом добавила, — в таких местах часто живут опасные личности.

— Абис нас защитит, ты видела, как он напугал огромную птицу, — уверенно проговорил Джереми, с гордостью поглядывая на привязавшегося к нам кота.

— Угу, защитит он, просто есть хотел, но у кого-то слишком толстая попа и птицу поймать не сумел, — ворчливо проговорила, косо взглянув на наглого котяру, тот, в свою очередь, бросил снисходительный взгляд на меня и медленно прошествовал мимо, вырываясь вперёд, — и почему Абис?

— Он сказал, — недоумённо произнёс сын, — вот смотри, идёт впереди нас и зорко за всем наблюдает.

— То есть сказал? — удивлённо переспросила, внимательно вглядываясь в личико сына ища признаки жара, но сын был здоров и очень бодр, в отличие от меня.

— Ну я спросил, как его зовут, а он лапой показал на цветок, — равнодушно пожал плечами Джереми, — бабушка Мари, называла его Абис, он горький и колючий, но очень полезен, так говорила.

— Ну да, имя подходящее, но вот полезен ли кот, так же, как и цветок, что-то сомневаюсь, — пробормотала, уже ничему не удивляясь, я шёпотом добавила, — иди сюда, — подхватила сына за ручку, заметив первых людей в этой стране.

Заросшая дорога вдоль лачуг давно закончилась, выведя нас к начинающему населённому пункту. Серые в пятнах плесени дома, с заклеенными бумагой или заткнутые тряпками окна. Некоторые здания ещё держались, их стены хоть и были местами облуплены, но крыша цела и даже почти на всех окнах стояли стёкла. На таких домах чаще всего висели наклейки о сдаче жилья, но мы прошли мимо них…

Жить с ребёнком среди разрушенных зданий, обвалившихся стен, проходя рядом с которыми, непроизвольно втягиваешь голову в ожидание, что всё это обрушится на тебя. Или где среди наваленной кучи мусора копошатся полуголодные оборванцы. Здесь было небезопасно и невероятно страшно. Люди, спешащие куда-то были ужасно хмурыми, но чаще всего злыми. Сердитые мамаши с громкой бранью тащили детей к некогда ярко-красочному зданию, теперь серое нечто с полуразрушенной стеной мрачно возвышалась над развалинами.

— Мама? — испуганно прошептал сын, глядя, как два невменяемых мужика мутузят друг друга, катая в пыли. У обоих окровавленные лица, одежда или то, что от неё осталось, клочками свисала с худых грязных тел.

— Не бойся, сейчас мы пройдём эту часть города, — так же тихо сказала, прижав ребёнка к себе поближе, даря успокоение, — вот видишь и Абис на них поглядывает и в случае чего мигом утихомирит.

— Я же говорил, — чуть приободрился сын, — вот он какой сильный.

— Очень, — согласилась, но тут же нахмурила брови, в ответ на высокомерный взгляд наглого котяры. Ну никак я не могла простить ему своего испуга и заполошного бега по лесу.

Спустя час спешной ходьбы мы прошли и эту мрачную и страшную часть города. На улицах всё чаще стали встречаться прилично одетые женщины и мужчины, спешащие на работу. Дома небогатые, но целые, а улицы чистые, у некоторых даже были клумбы на коих, приветствовали проходящих путников, едва заметным покачиванием ярких мохнатых головок, цветы. Небольшие лавочки постепенно открывали свои двери и окна, а вывески приглашали приобрести самый лучший товар, который имелся, конечно же, только здесь.

Всё это мы проходили мимо… Я не знала, что ищу. Может более благополучный район, где будет не страшно оставлять ребёнка одного, если потребуется ненадолго выйти. Или я просто следовала за впередиидущим котом, он даже и не думал сворачивать к домикам, вполне красивым и милым, на которых висели объявлении о сдаче комнат.

«Глупо» — мысленно выругалась, сердито взглянув на кота, я стала внимательней всматриваться в домики, на которых висели объявления.

— Мам, есть хочется, — произнёс сынишка, не прекращая крутить головой, разглядывал домики, лавочки, маленькие магазинчики и проходящих мимо нас людей. Иногда он восхищённо восклицал, делясь впечатлением от увиденного, а я искренне радовалась, тому, как Джереми оживает.

— Сейчас найдём тихое местечко и перекусим, — ответила, вновь осмотрелась, но ничего подходящего не нашла. Сомневаюсь, что вот тот мужчина с огромным животом и залысиной дозволит присесть за столик у его пекарни и перекусить тем, что у нас есть, а купить у него даже крохотную булочку, я не в состоянии, монет у меня совсем не было.

Ища подходящий домик для меня и Джереми, я надеялась, что плату за первый месяц отработаю. Буду мыть дом, стирать, готовить, убирать и ухаживать за животными, могу выдрать все сорняки в огороде и саду, также сумею составить письма, лишь бы нас приютили…

Из воспоминаний, доставшихся мне в наследство многие жители обеих стран были безграмотны и, если требовалось составить документ, шли в контору, платили монету и получали готовую бумагу, не ведая в итоге, что там написано.

Мне же повезло, вернее Кэтрин, она обучалась, отец правда был недоволен решением матери, девушка, кстати тоже, но