Снежная девочка - Хавьер Кастильо

но от него не ускользнуло выражение лица полицейского.

– Что такое? Что? Кира? Ее нашли?

Полицейский, внимательно слушавший сообщение, увидел, как к нему спешит Аарон.

– Мистер Темплтон, прошу вас, успокойтесь.

– Что случилось?

– Они что-то обнаружили.

Глава 4

Лишь те, кто не перестают искать, находят себя.

27 ноября 2003 5 лет с момента исчезновения Киры

На пересечении 77-й улицы и Сентрал-Парк-Уэст в Нью-Йорке в 9.00 утра 27 ноября сотни помощников и волонтеров толпились вокруг больших надувных фигур, которые вот-вот должны были подняться с земли. Всех, кто принимал участие в запуске огромных шаров, которым предстояло пронестись по улицам Нью-Йорка и оказаться перед универмагом «Мэйсис» на Геральд-сквер, разделили на группы. Они были одеты в соответствии с персонажем, которым управляли: те, кто отвечал за полет отважного поросенка Бейба, были в розовых куртках, те, кто нес харизматичного мистера Монополия, были в элегантных черных костюмах, а те, кто сопровождал легендарного Игрушечного солдатика, – в синих комбинезонах. На Геральд-сквер утро началось с грандиозного флешмоба «Америка поет» в разноцветных толстовках, а за ним последовали выступления лучших артистов страны.

Город превратился в один большой праздник. Люди на улицах улыбались, а дети с волнением стекались к месту, где проходил парад. Даже предприниматель Дональд Трамп прилетел на собственном вертолете, чтобы передать телеканалу «Эн-би-си» вид с воздуха на процессию, шедшую по прямым линиям Манхэттена.

Исчезновение Киры Темплтон уже кануло в Лету, но осталось в подсознании города. Матери и отцы шли вплотную за своими детьми, соблюдая меры предосторожности, о которых раньше даже не задумывались. Они избегали «опасных точек» – мест наибольшего скопления людей. Перекресток Таймс-сквер, финальная точка парада у магазина «Мэйсис» и более отдаленная часть Бродвея были заполнены туристами, взрослыми и жителями соседних городов. Семьи с детьми предпочли наблюдать за происходящим неподалеку от места начала парада – с параллельной улицы Сентрал-Парк-Уэст. Так было безопаснее: широкая проезжая часть и тротуары исключали пробки и давку.

Было 9.53 утра, и ровно в тот момент, когда надувная Большая Птица из «Улицы Сезам» взмыла в воздух под пристальным взглядом сотен улыбающихся детей и родителей, на середину улицы ворвался пьяный мужчина, гневно крича сквозь слезы:

– Следите за детьми! Следите за своими детьми, иначе этот город поглотит их! Он поглотит их, он поглощает все хорошее, что есть на его улицах! В этом городе нельзя никого и ничего любить, иначе он отберет это, как отбирает все, что попадается ему на глаза!

Некоторые родители перевели взгляд с гигантской желтой птицы на пьяного мужчину, одетого в запятнанный костюм без галстука. У него была неухоженная темная борода и взлохмаченные волосы. Из пораненной губы стекала кровь, пачкая воротник рубашки. Глаза мужчины переполняли боль и отчаяние. Он прихрамывал – на одной ноге вместо ботинка остался только белый носок с абсолютно черной подошвой.

Несколько волонтеров подошли к мужчине, чтобы успокоить его.

– Эй, дружище, не рановато ли так набираться? – сказал один из них, пытаясь увести его в сторону.

– Сегодня День благодарения, как вам не стыдно? – сказал другой. – Уходите отсюда, пока вас не арестовали. Дети же смотрят. Ведите себя прилично.

– Мне было бы стыдно участвовать… в этом. Быть частью этой… этой машины, которая пожирает детей! – закричал пьяница.

– Секундочку… – сказал один из волонтеров, припоминая что-то. – Вы же отец той девочки, которая…

– Не смей упоминать мою дочь, ублюдок!

– Точно! Это вы… Вам не стоило приходить… сюда, – продолжил тот, стараясь проявить сочувствие.

Аарон понурил голову. Он всю ночь провел в барах, пока они не закрылись. Затем он пошел в магазинчик и купил бутылку джина, которую продавец-пакистанец согласился продать ему из жалости. Аарон одним глотком осушил треть бутылки, и его сразу же стошнило. Тогда он сел и расплакался. До начала парада «Мэйсис» и пятой годовщины исчезновения Киры оставалось несколько часов. Накануне он проснулся в слезах, как и все предыдущие годы. Аарон никогда не пил до того, как потерял дочь. Он вел правильный и здоровый образ жизни и позволял себе бокал белого вина, только когда они принимали гостей в его бывшем доме в Дайкер-Хайтс, престижном районе Бруклина. После случившегося с Кирой он ни дня не обходился без виски. Разница между Аароном Темплтоном 1998 года и Аароном Темплтоном 2003 года была разительной. Жизнь явно не была к нему благосклонна.

Заметив происходящее, подбежал полицейский.

– Сэр, вам нужно уйти, – заявил он, схватив Аарона за руку и указывая на заграждения. – Здесь могут находиться только участники шествия.

– Не трогайте меня! – крикнул Аарон.

– Сэр… пожалуйста… я не хочу вас арестовывать на глазах у детей.

Аарон повернулся и понял, что все смотрят только на него. Никого не интересовали ни гигантская тень, отбрасываемая желтой птицей, ни маячившая вдалеке фигура Человека-паука, которую готовили к взлету. Он понурил голову. Снова сломлен. Повержен в пух и прах. Эмоциональное потрясение в день парада было невыносимым, и ему оставалось только вернуться в свою новую квартиру в Нью-Джерси, чтобы проспаться и рыдать в одиночестве. Но тут полицейский дернул его за руку: худшее, что тот мог сделать.

Развернувшись, Аарон с силой ударил полицейского кулаком в лицо, сбив того с ног, под изумленные взгляды сотен детей и родителей, которые тут же начали возмущаться.

– Как так можно! – крикнул один из зрителей.

– Прочь отсюда! – завопил другой.

В лицо Аарону прилетела бутылка с водой, и он начал ошеломленно озираться по сторонам, не понимая, откуда пришел удар.

Не успел он понять, почему на него кричат и гонят прочь, как к нему подбежали еще двое полицейских и грубо повалили на землю. При падении Аарон ударился лицом об асфальт. Менее чем через пять секунд его руки уже скрутили за спиной, а наручники перекрыли прилив крови к запястьям. Не успел его мозг осознать боль – на это ушло еще две минуты – как полицейские и кто-то из волонтеров подняли его под аплодисменты окружающих, приглушенные крики и стоны самого потерявшего надежду отца.

В полицейской машине он уснул.

Час спустя Аарон очнулся уже в управлении Западного бюро Департамента полиции Нью-Йорка со скованными за спиной руками, а рядом сидел добродушный пожилой мужчина с грустной физиономией. Лицо Аарона ныло, и он скривился, пытаясь стряхнуть засохшую кровь, но это была плохая затея. Теперь заболело все.

– Плохой день? – спросил незнакомец.

– Плохая… жизнь. – Аарона мутило.

– Ну, жизнь так и останется плохой, если ничего не менять.

Аарон посмотрел на него и кивнул. На мгновение он задумался, что, кроме наручников, ничто не выдавало