Когда сердце манит - Джил Грегори

И, шурша юбками, она покинула кабинет.

Когда Анабел спускалась по лестнице агентства, радостно прижимая к груди доверенные ей документы, ее неожиданно начали мучить сомнения. Она не думала о путешествии на запад страны, где было трудно, а возможно, и опасно работать. Она обдумала все еще утром и была готова ко всему. Она беспокоилась только о том, что будет, когда она найдет Брега, если, конечно, найдет.

«Ты должна найти».

А потом? По-прежнему он будет относиться к ней как к подруге детства, которую дергал когда-то за косы и с кем вместе падал с высокого клена? Или Брет увидит в ней желанную женщину, которую полюбит?

Анабел вспомнила, что весь пансион был в недоумении, после того как она отвергла три предложения о замужестве. Постояльцы пансиона миссис Столлер, где жила и Анабел, знали друг о друге почти все. Но никто не догадывался, что еще в детстве Анабел Бранниган отдала сердце человеку, который, как она считала, навсегда ушел от нее.

«Может, у нас с Бретом не сложатся такие отношения, о которых я мечтаю. Возможно, мы останемся лишь друзьями, но в любом случае я должна найти его, ведь он в беде, – размышляла Анабел по пути в пансион. Ей надо было пройти шесть длинных кварталов. – Да, я нужна Брету, именно я, а не светские красотки, вокруг которых он крутился последние годы. Я найду его и узнаю, почему он убежал. Какие бы невзгоды не встали на пути Брета, я смогу помочь... я постараюсь наладить его жизнь. И, может быть, когда-нибудь он влюбится в меня...»

Запыхавшись от быстрой ходьбы, Анабел остановилась, чтобы перевести дух. Нет, так не пойдет. Она торопит события. Главное – помочь Брету и мистеру Маккаллуму и доказать свою компетентность мистеру Стивенсону.

«Не пытайся гнаться за двумя зайцами сразу», – предостерегала себя Анабел, проходя по пустынным, окутанным сумерками улицам.

«Два года ты даже не видела Брета, не считая того случая, когда застала его в парке с Элизабет Рейнсфорд, богатой наследницей. Он и не подозревал, что ты была там»..

Брет всегда хорошо относился к Анабел. Ему нравилось дергать ее за косички, играть с ней в снежки или бороться. Но он никогда не был влюблен в нее. И, пока они росли вместе, Анабел скорее проглотила бы лягушку, чем открыла Брету свои подлинные чувства.

«Но, может быть, уже пора признаться», – думала она, проходя мимо опрятных домиков. Ей не терпелось скорее ознакомиться с документами и сделать необходимые выводы. И, чем сильнее дул весенний ветер, чем темнее и холоднее становилось на улице, тем сильнее сердце Анабел трепетало и надеялось.

Не опрометчиво ли с ее стороны питать какие-либо надежды? Ведь Брет даже ни разу не поцеловал ее.

«Но Брет непременно сделает это, и скоро», – успокоила себя Анабел и, застенчиво улыбнувшись, свернула на Гроув-стрит, на углу которой находился пансион. Ее не волновало ни жалованье, ни премиальные. Один поцелуй, прикосновение или теплое слово, вылетевшее из уст Брета, с лихвой вознаградят ее за будущие лишения.

Анабел была рада, что мистер Стивенсон не догадывался, что его новый внешне спокойный и бесстрастный детектив на самом деле безнадежный романтик, сердце которого давно отдано темноволосому молодому человеку с доброй душой и смеющимися глазами.

«Скоро ты увидишь его», – прошептала Анабел» легко взбегая вверх по ступенькам пансиона. «Не упусти свой шанс».

– Это может быть вашим последним шансом, мистер Маккаллум, – слышался низкий голос в накуренном кабинете Росса Маккаллума.

Росс, откинувшись на спинку кожаного зеленого кресла, посмотрел на безупречно одетого молодого человека, стоящего напротив. Одной рукой тот опирался на массивный стол из красного дерева.

– Ты мне угрожаешь, сынок?

– Нет, конечно, нет, сэр. Я просто хотел сказать... – И, глубоко вздохнув, Чарлз Дерриксон потер бровь, не сводя взгляда с седоволосого гиганта, восседавшего за огромным столом.

Он смотрел на Чарлза, как смотрят на кусок ветчины, прежде чем тщательно прожевать и проглотить. Мало приятного, когда на тебя так смотрят. Чарлз еще сильнее сжал бухгалтерскую книгу, которую держал в руках, и продолжал:

– Я еще раз все пересчитал, сэр, и могу сказать, что дело принимает серьезный оборот. За последние шесть месяцев мы потерпели не одно фиаско. Продажа «Рубинового дворца» поможет сохранить другие владения.

Росс Маккаллум затянулся и, выпуская дым, изучал молодого человека. «Щенок, – подумал он про себя. – Хорошо воспитанный щенок». За последние четыре года Дерриксон заметно продвинулся, но ему не хватало твердости и решительности. Выпустив еще одну струю дыма, Маккаллум перевел взгляд с темно-синих глаз на редеющие волосы Дерриксона, на его тонкие, как у девушки, запястья, и нежные белые руки, сжимающие тяжелую книгу. Так проповедник сжимает библию.

– Я хорошо отношусь к вам, Дерриксон, – пробурчал Росс. Вы хороший работник, на вас можно положиться. Вы разбираетесь в делах почти так же хорошо, как и я. Но гостиница «Рубиновый дворец» не пойдет с молотка. Я не продам ее ни Лукасу Джонсону, ни кому-либо еще. Не продам. Понятно? Так же, как не продам мельницу, банк в Канзас-Сити, железнодорожные акции, обувную фабрику и свою долю в сталелитейной компании «Маккаллум и Эрвин». Ни сейчас, ни в будущем. Я ясно выразился?

– Да, сэр. – Дерриксон сглотнул слюну. – Поверьте, я понимаю, как вы расстроены из-за сына и как вам хочется подходить к делам как обычно. Вы не согласны со мной, но, сэр, я был бы нечестен с вами, если бы утаил, как на самом деле обстоят дела. Продажа гостиницы принесла бы нам столь необходимые сейчас средства и...

– Я сказал нет! – Маккаллум вскочил на ноги, как генерал, выведенный из себя слишком бойким сержантом. – Идите и проследите за тем, чтобы на мельницах починили оборудование, и вышлите по почте награду тем, кто поймает негодяев, ограбивших банк. Ничего не продавать, слышите! Никто не должен знать, что у нас неприятности. Мы и на этот раз не только выйдем сухими из воды, но и обогатимся. Так поступают Маккаллумы. Мы не отступаем, Дерриксон, Маккаллумы стоят до конца, и выигрывают.

– Да, сэр, я все сделаю так, как вы сказали.

Вам, конечно, лучше знать.

Дверь тихо закрылась за служащим. Росс вздохнул, зажег новую сигару и, подойдя к окну, окинул взглядом роскошный сад вокруг дома. Сумерки спускались на живую изгородь, пруд н цветочные клумбы, вскоре тень легла на статую Ливинии, уже не один год украшавшую сад. Но Росс не замечал великолепия темно-голубого неба, не слышал щебетания птиц. Перед его взором предстал молодой человек с темными волосами и сияющими глазами. «Скажи мне правду! Хотя бы раз в жизни, скажи!» – кричал он.

Росс Маккаллум закрыл глаза, не в силах вынести боль тяжелых воспоминаний и настойчивого взгляда сына. «Сначала Кейд, а теперь Брет, – думал отец. – Оба покинули меня, как Ливиния. И вот я один».

Но нельзя расслабляться и поддаваться жалости к себе. Он – Маккаллум. Ему нельзя ныть. Росс вернет Брета. Какой же он отец, если не может вернуть сына. Когда убежал Кейд, Маккаллум знал, что больше никогда не увидит его, но с Брегом все будет по-другому. Отец это чувствовал.