Грабеж средь бела дня - Сергей Зверев

Работа требовала терпения, однако Сазонову было его не занимать. Спустя несколько часов все четыре отверстия над штырями были достаточно глубокими, чтобы втиснуть в них кубики сухого спирта. Огонек самодельной лампадки несмело лизнул кубики, и спустя несколько секунд они зажглись ровным синеватым пламенем. Дождавшись, когда сухой спирт выгорит, Леха обильно полил раскаленный кирпич водой из рукомойника. Затем вновь вставил в отверстия серые кубики и поднес зажженную лампадку…

Как и следовало ожидать, средневековая кладка не выдержала резких перепадов температуры. Вскоре цемент и кирпич вокруг штырей раскрошились, и решетку можно было расшатать голыми руками.

Сняв тяжелую «решку», Жулик достал из кармана носовой платок и, смочив его, тщательно вымыл пол у печи. Осторожно залез в топку и, подсвечивая самодельным светильником, задрал голову. Ни дымовой заслонки, ни решетки над топкой не наблюдалось.

– Все в масть, – удовлетворенно улыбнулся Леха; он был на верном пути.

Теперь предстоял самый ответственный момент: соорудить приспособление для подъема. Арестант вылез из топки, отломал пустотелый каблук и извлек из него крюк-тройник, загодя выгнутый из детальки гимнастического тренажера. Несмотря на скромные размеры и малый вес, тройник выглядел достаточно надежным.

Аккуратно отрезав от простыни несколько тонких полос, Жулик связал их в длинный шнур, конец которого привязал к крючку-тройнику. Для прочности и удобства навязал по всей его протяженности узлов. Шнур получился куда длинней необходимых пятнадцати метров. Вскрыв упаковку презервативов, Леха вновь залез в топку. У арестанта еще оставалось несколько кубиков сухого спирта, и это пришлось весьма кстати.

Взяв горящую лампадку, арестант поднес ее к кубикам – те вспыхнули ровным синим пламенем. То и дело наклоняясь к огню, Жулик полной грудью вдыхал зловонный чад и тут же же выдувал теплый воздух в презервативы.

Надув таким образом всю упаковку противозачаточных средств, Сазонов связал их гирляндой. К последнему в цепочке кондому прикрепил крюк-тройник с привязанным шнуром, после чего отпустил его, аккуратно подтравливая обеими руками. Согласно законам физики, надутые теплым воздухом «резинки» медленно поползли вверх по узкому дымоходу. Арестант экспериментировал с крюком еще в камере и потому знал: подъемная сила интимно-гигиенических средств будет достаточной, чтобы вознести тройник со шнуром до уровня печной трубы.

– Русская братва выступает за безопасный секс с французскими тюрьмами, – прокомментировал Жулик, наблюдая, как белая цепочка контрацептивов скользит по закопченному жерлу.

Дождевой козырек над трубой был очень высок. Когда надутые презервативы поднялись до разрыва между печной трубой и нависавшим над ней козырьком, ветер понес их в сторону. Лехе осталось лишь осторожно подтянуть шнур на себя и убедиться, что тройник прочно зацепился за одну из вертикальных скоб, крепивших козырек к трубе.

Установив изнутри решетку в исходное положение, арестант рассовал по карманам все следы своего пребывания в камере: аптекарский пузырек из-под льняного масла, упаковки из-под кондомов, неиспользованный лоскут простыни и картонку из-под «рафинада».

По его подсчетам, теперь было где-то между двумя и тремя часами ночи. Лучшего времени для побега и придумать было нельзя.

– Рожденный ползать бежать не может! – справедливо заметил Леха и, натянув шнур, осторожно полез наверх.

Конечно, риск сорваться был очень велик. Подниматься приходилось в кромешной темноте. Самодельный шнур бритвой резал ладони. Ноги болтались, то и дело проваливаясь в зияющую пустоту. Тело раскачивалось, словно новогодняя игрушка на елке. Несколько раз беглец забывал распрямить ноги и потому ушибался коленями о каменную кладку дымохода.

Но останавливаться было нельзя. Арестант понимал: удержаться на высоте можно только в движении. Малейшее расслабление – и он полетит на чугунный пол печной топки. Несколько раз Лехе казалось, что крючок-тройник вот-вот соскользнет с вертикальной скобы, и лишь огромным усилием воли беглец отгонял от себя эту мысль.

В конце концов, ухватившись истертыми в кровь ладонями за край трубы, Жулик поднял голову… И тут же вскрикнул от боли: он немного не рассчитал и больно ударился темечком о внутреннюю поверхность дождевого козырька. Однако спустя минуту наконец-то ступил на хрустящую черепицу крыши.

Опрокинутый купол парижского неба, подкрашенный по краям неровным желтым заревом, выглядел на удивление праздничным. В далекой перспективе гигантского мегаполиса переливался иллюминацией трехсотметровый силуэт Эйфелевой башни. Мелкие звезды сливались с огнями электричества. Где-то внизу, в уличном ресторанчике, хрипло картавил шансон. Беспечные парижане предавались всем радостям жизни, и никому не было дела до какого-то русского зэка, который с риском для жизни бежал из старинного острога…

Силы были на исходе, но об отдыхе нельзя было даже подумать. Перевалив через треугольный скат крыши, беглец юркнул за печную трубу и присел на корточки. Перспектива быть замеченным с площади Ля Сантэ или, чего доброго, с территории тюрьмы совершенно не входила в его планы.

Теперь предстояло аккуратно спуститься вниз. Конечно же, профессиональный аферист уже знал, как он это сделает.

Готовясь к «рывку», Жулик не зря захватил с собой пластмассовую катушку из-под ниток. Высокие мачты-антенны с переплетением стальных проводов отлично просматривались даже с уровня прогулочного дворика. Наблюдательный Сазонов давно обратил внимание: несколько проводов тянутся с крыши «Сантэ» к соседним зданиям под небольшим наклоном…

Отцепив крючок от скобы дождевого козырька, Леха посдувал презервативы, а резиновые ошметки рассовал по карманам. Оторвал от импровизированного шнура метровый отрезок, а остальное, смотав вокруг уже ненужного тройника, сунул за пазуху. Протянув шнур сквозь катушечное отверстие, Сазонов зафиксировал пластиковый цилиндрик двумя узелками; в противном случае катушка соскользнула бы со шнура.

При помощи этого самодельного ролика Жулик и рассчитывал покинуть тюремную крышу. Следовало забросить катушку таким образом, чтобы ее желобок точно вписался в стальную проволоку, протянутую от антенны на крыше «Сантэ» до антенны на крыше противоположного здания. Затем оттолкнуться от черепицы и, подогнув ноги, плавно съехать по наклонному проводу.

Задумка была неплохой, но уж очень рискованной.

Во-первых, залитая электричеством крыша отлично просматривалась с площади Ля Сантэ – не говоря уже о самой тюрьме. Открытое пространство между тюремными корпусами и соседним домом просматривалось и того лучше.

Во-вторых, беглец не был уверен, что тонкая проволока выдержит его вес. Да и обе антенны запросто могли прогнуться.

В-третьих, Сазонов не знал, есть в противоположном доме пожарная лестница или нет… Да и обитатели освещенных мансард могли засечь его из окон.

А ведь были еще и «в-четвертых», и «в-пятых», и «в-шестых»…

И все-таки Жулик решился на этот невероятный, почти цирковой трюк. Уж лучше смертельный риск, чем экстрадиция, суд и многолетний срок на гибельном лесоповале. Да и обратного пути в «печной подвал» у него уже не было.