Гедонисты и сердечная - Ольга Новикова

– Она утром должна была вернуться из Рузы… Просила не дергать… Но я… Я на всякий случай позвонил…

После очередной долгой паузы Марфин муж вдруг зачастил. Спиртное подействовало… И ясно стало, что у трезвого на уме была ревность – звонил, потому что не терпелось узнать, хоть по голосу догадаться, с кем жена. Одна или нет?..

– Я подумал, вдруг сумки тяжелые… Там ведь сперва до автобуса через лес почти километр, потом ждать на остановке. Хорошо, если маршрутка подвернется…

Страх Марфиного Филиппа материализовался в тишину. Потом послышался глухой звук – видимо, зубы стукнули о край стекляшки, которая дрожала в его руке… – и неуместно подробный рассказ продолжился:

– Так в нее еще попробуй втиснуться, с вещами-то. Ну почему такси не взять… Не уговорил. Она…

Новая пауза показалась Федору нелогичной, да и затянулась… Он проверил. Его энергичное «алло» упало в пустоту и не отозвалось даже эхом. Повесил трубку и, следуя негласному правилу: перезванивает тот, кто звонил, повторил свой вызов. Занято. Выходит, Марфин муж не заметил обрыва связи и в никуда продолжает свою эпопею. Ничего, опомнится, зато при повторе подчистит черновик, как-то организует хаос… Уже хорошо, что он так подробно рассказывает про маршрут – значит, не подозревает даже, что Федору он известен.

Что навещал он Марфу…

Что и путевку-то в пансионат она взяла только после того, как он пообещал приехать.

Все прежние свидания были в его московской берлоге, а интересно же посмотреть, какая она будет на своей территории. Когда не он, а она – хозяйка. И правильно сделал: успокоилась быстрее, чем обычно, – как только вернулись в ее комнату после молчаливой прогулки. И полегче было вынести силу и серьезность ее чувства… Она еще и пошалила: соскользнула с его живота и на свой рядом улеглась. Руки на локти поставила, голову уложила в чашу растопыренных ладоней и бесстыже поглядывает – что он теперь скажет-сделает… Как мало осталось ей дела на свете – еще с мужиком пошутить…

Ну, он не растерялся…

Федор от души потянулся, откинул назад голову и сладко зажмурился. Хорошо-о…

Но снова звонок. Филипп не спросил, с какого места разъединилось, а продолжил, откуда придется. Картинка все равно срослась.

Тот разговор был последним. Полтора часа на электричке, потом час на метро до Крылатского. Ровно в полдень муж уже подкарауливал Марфу у цветочного ларька. Минут через двадцать начал выгадывать: как только толпа из очередного поезда начинает иссякать, а следующий еще не пришел – выбегал наружу и пытался связаться с женой… Под землей-то на экране его мобильника высвечивалось: нет зоны покрытия. Но на открытом воздухе ему все время равнодушно отвечали: абонент недоступен…

– А дочери она не звонила? – стараясь не сердиться, прервал его Федор. Надо же как-то встряхнуть бедоношу… Сколько можно топтаться на одном месте! Еще не хватало, чтобы он сделался обузой.

– Даша у подруги на даче. К выпускным экзаменам готовятся. Я попросил известить меня, если мама объявится… Но о пропаже не говорил – может, все еще объяснится…

На все следующие вопросы муж отвечал прилежно, подробно, как отличник. Так девчонка старается в постели… От неопытности, от женской непробуженности, не понимая и не чувствуя, что же нужно партнеру.

Ни одной зацепки Филипп не дал. Ну, морги-больницы проверил. Понервничал в милиции – взяли заявление о пропаже. (Скандал – верный способ самому разрядиться, но никакого результата не получить.) Обзвонил знакомых – якобы всех, кого знал. Слетал в дом отдыха, обнюхал дорогу до станции, с фонариком искал улики. Детектив доморощенный…

– Уснуть сможете? – И чтобы муж совсем не раскис оттого, что о нем заботятся, и не начал распускать нюни, Федор быстро добавил: – Встречаемся завтра на Белорусском. У касс. В десять утра.

– Почему так поздно?

Он еще и сопротивляется… Ну, это даже хорошо. Есть шанс, что будет не помехой, а помощником, подумал Федор, а вслух ответил:

– Я плохо соображаю, если не высплюсь. Попытаюсь еще пару звонков сделать.

Кому, вот в чем вопрос…

Звонок Дубинина в пустой квартире Мурата был слышен уже из лифтового холла.

Мурат заспешил, занервничал так, что взмокла лысина. Машинально провел по ней правой пятерней и стряхнул капли на пол, в то время как левая нашаривала связку ключей, оттягивающую карман шаровар. Тыкал, тыкал золотистой железкой в замочную скважину, пока наконец не сообразил, что ошибся: ключ-то не от дома, а от их общего с Марфой служебного кабинета. Похожи. Надо будет разлучить стальных близнецов, не держать в одной связке.

В домашнем коридоре застал последнее, что писал автоответчик: «…узнаешь про Марфу, звони в любое время». Бархатный голос Дубинина. Сердце ухнуло. Не получилось, как у Фаулза… Чертов умник сразу же на него вышел.

Мурат даже не испугался – ему просто стало скучно. Нестерпимо скучно оттого, что все еще можно вернуть обратно.

Да, такие дела по наитию не провернуть.

У него, именно у него и не получилось.

А поначалу ведь все шло как по маслу. Будто кто-то продумал и тщательно подготовил завладение Марфой…

И вот напоролся!

«…звони» – голос Дубинина.

Значит, у него с ней… В общем, есть между ними что-то. Ради очередной любовницы этот сухарь и пальцем бы не пошевелил в такую рань… или позднь. Какая разница!

Горло пересохло, но Мурат даже не пошел на кухню за глотком воды, а боком протиснулся в чуть приоткрытую дверь ванной и поймал ртом струйку, выпущенную из крана. Больше ни до чего не дотронулся руками, чтобы не оставить следов своего пребывания в собственной квартире – как будто кто-то будет расследовать несостоявшееся похищение.

Несостоявшееся?

Его еще надо сделать небывшим…

Обратно в Рузу Мурат ехал в рамках километров семидесяти в час, не убыстряясь. Шел в крайнем правом ряду, чтобы не сердить редких лихачей, пролетавших мимо его «девятки». Лихорадка сама собой прошла от неспешного хода. Думал.

Первым делом надо будет измерить Марфино давление – пока сон ее еще крепкий. Нормальные цифры докажут, что он поступил логично, оставив неожиданно уснувшую женщину без медицинской помощи. Под собственным только присмотром.

Ведь он никуда от нее не отлучался и сам не смежил очи ни на секунду. Чтобы не испугалась, когда проснется. А это может произойти в любой момент.

В любой? Ха! Очнется не раньше восьми утра, усмехнулся Мурат. Плюс минус час – по себе знает. Хотя… Его проспиртованная худоба, его организм, за два десятка лет привыкший к снотворным, – не ориентир. Если пышка Марфа плотно поела перед их встречей, то…

Он посмотрел на циферблат. Почти четыре. Все равно можно не спешить…

Возбуждение прошло.