Ночь всех святых - Антон Леонтьев

И второй человек рейха кивнул в сторону золотого ящика. Ганс совершенно смутился – то «он», то «она»… Что подразумевает Гиммлер?

И тут произошло нечто неожиданное – до молодого человека донесся странный звук. Как будто кто-то громко хрюкнул. Нет, не хрюкнул – рыгнул. Ганс даже подпрыгнул от удивления. Вначале у него мелькнула мысль, что рыгнул не кто иной, как рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, но звук повторился, и Ганс понял: он идет из золотого саркофага! Там, внутри, явно находилось нечто живое, издававшее странные звуки. Но этот небывалый факт ничуть не смутил и не озадачил Гиммлера.

– Она голодна, – спокойно произнес он, не оборачиваясь. – Еще бы, ведь мы столько времени в пути! Ну ничего, настало время кормежки!

Подойдя к двери, рейхсфюрер замер около затейливого механизма, напоминавшего телефонный циферблат, и обернулся, словно желая удостовериться, что Ганс не подсматривает. Молодой человек намеренно уставился в стену.

Послышался легкий скрежет – массивная стальная створка приоткрылась. И в этот момент, скрипя и сипя, подъехала вторая дрезина, на которой находились четыре человека, а на платформе стоял пузатый металлический бочонок.

Два адъютанта, спрыгнув с дрезины, подошли ближе. Гиммлер уже открыл стальную дверь, и офицеры, подхватив саркофаг, шагнули в помещение, откуда лился призрачный лиловый свет.

Два других офицера подкатили к порогу металлический бочонок. Гиммлер, гадко улыбаясь, пальцем поманил к себе Ганса. Тот, сам не ведая почему, дрожал. Рейхсфюрер СС произнес, поблескивая стеклами очков:

– Тебе ведь хочется знать, где мы оказались? Что это за бункер и что находится в золотом ящике? Но лучше покажите нашему расторопному вояке, что скрывается в бочонке!

Хохотнув, один из офицеров сорвал с бочонка крышку – и в нос Гансу ударил смрад разложения. Вначале ему показалось, что бочонок заполнен кривобокими уродливыми овощами, и только по прошествии нескольких секунд молодой человек понял: внутри лежат младенцы. Человеческие младенцы! Разумеется, мертвые и уже отчасти тронутые распадом. Были видны посиневшие и зеленоватые ручки, ножки, личики, разинутые в беззвучном крике ротики…

Молодой человек отвернулся и упал на колени, чувствуя, что его сотрясают рвотные спазмы. Адъютанты захохотали, и Гиммлер вторил им – смех у него был неприятный, высокий, какой-то бабский.

– Все же хорошо, что при наличии концлагерей материала у нас пруд пруди, – хихикнул рейхсфюрер. – Так что проблем с кормежкой не испытываем.

Из бункера донесся рык, как будто там находился лев или тигр. Ганс в ужасе уставился на бочонок, заполненный мертвыми младенцами, – два адъютанта уже вкатывали его в помещение, из которого исходил лиловый свет.

– Придется ненадолго оставить тебя одного, – обронил Гиммлер. Но тут же добавил: – Хотя это, наверное, не такая уж хорошая идея…

Он позвал одного из офицеров, а сам прошествовал в бункер. Оттуда доносились странные и страшные звуки. Причмокивание. Хруст. Подвывание. Затем стальная дверь захлопнулась, и звуки стихли.

Прислонившись к каменной стене, Ганс осторожно повернул голову в сторону рельсов, на которых стояли две дрезины. Ему хотелось только одного – удрать как можно быстрее!

Адъютант не сводил с него глаз. Ганс притворился, будто его снова накрыл приступ тошноты. А мысли все крутились вокруг того, что находилось в золотом ящике. Там было какое-то редкое животное? Но ведь ящик герметический, животное наверняка бы давно задохнулось!

Да и, судя по звукам, животное было большое, наверное, размером с бегемота или крокодила, и в ящике никак не могло уместиться. Но что это за монстр, который питается мертвыми младенцами? И, собственно, с какой целью Гиммлер прихватил сюда с собой его, Ганса?

В голове мелькнула ужасная мысль, и молодой человек, не раздумывая, метнулся по направлению к дрезине. Была не была!

Но ничего у него, естественно, не вышло – мгновением позже он оказался сбитым с ног и прижатым к холодному полу. Затылка Ганса коснулось дуло. И адъютант произнес:

– Никуда ты не уйдешь! Потому что тебя ждет встреча с обитателем золотого ящика. Поверь мне, это незабываемое событие! Жаль только, что оно станет последним в твоей жизни.

Открылась стальная дверь, и появился рейхсфюрер СС. На его лице играла довольная улыбка.

– Она заморила червячка. Однако деликатесы деликатесами, но ей требуется и кое-что посущественнее! – С наигранным сожалением посмотрев на Ганса, Гиммлер продолжил, обращаясь уже к нему: – Понимаешь, мертвые младенцы для нее – как для некоторых гурманов черная икра. Но ее можно съесть много, и все равно остаться голодным. Поэтому требуется кое-что покрупнее. На тебя указало Провидение – еще бы, ты ведь сам кинулся мне помогать. А надо уметь читать знаки!

Адъютант рывком поставил Ганса на ноги. Молодой человек чувствовал, что по щекам текут слезы. Он все понял – ему уготована участь стать главным блюдом для того, что находилось за стальной дверью в бункере.

– Мне бесконечно жаль, что придется пожертвовать отличным образчиком арийского солдата, но ничего не поделаешь, – ухмыльнулся Гиммлер. – Нельзя же ей все время скармливать представителей недорас. Пойдем!

Адъютант толкнул Ганса в спину, и тот невольно сделал шаг. Ему не хотелось умирать! Очень не хотелось!

Рейхсфюрер СС, ласково посмотрев на юношу, произнес:

– Поверь мне, тебе выпала огромная честь. Древние спартанцы, к примеру, с радостью умирали за Отчизну. То же ждет и тебя. Но до того, как ты встретишься с ней, тебе откроется небывалая тайна. Тайна, к которой причастны избранные. Тайна, которая сведет тебя с ума и заставит трепетать…

Ганс замер, не желая больше делать ни шага по направлению к стальной двери. Оттуда доносилось утробное урчание – нечто, прятавшееся в пещере, явно отчасти насытилось, но, по всей видимости, все еще было не прочь перекусить.

– Будь настоящим арийским солдатом! – приказал Гиммлер. – Ты ведь мог оказаться на фронте и погибнуть, а так ты принесешь рейху гораздо большую пользу. Ведь для того, чтобы использовать ее в полную силу, нам надо умилостивить ее. А делается это очень просто – при помощи человеческих жертвоприношений.

Почувствовав новый толчок в спину, Ганс полетел вперед и приземлился у ног рейхсфюрера СС. Тот пнул юношу в бок сапогом и заявил:

– Ничего не поможет, решение принято! Будешь сопротивляться, придется тебя умертвить, но – не хочется. Потому что для установления контакта ей требуются силы, которые дают отнюдь не мертвые младенцы, а живая молодая плоть и кровь.

– Можно прострелить ему позвоночник, чтобы парень не мог убежать, но все еще был живой, – предложил адъютант.

– Дельная мысль! – похвалил офицера Гиммлер. – Ну, нечего тянуть, а то она становится нетерпеливой!

Из бункера в самом деле доносились утробное завывание и звуки, напоминавшие то ли лошадиное пофыркивание, то ли свиное похрюкивание. Ганс подумал, что настали последние секунды его жизни. Но умирать так не хотелось! В отчаянии он обратился к Всевышнему, прося его только об одном – спасти. И клятвенно обещая взамен исполнить любое его пожелание.