Партнер для танго - Вера Копейко

— Есть ли у нее шанс, да? — Он искоса посмотрел на Кирилла и подмигнул ему. Тот отвернулся.

— Ну вот, всем все ясно, приступаем, — сказала Татьяна Михайловна.

Она наливала чай, клала куски пирога на тонкие тарелки.

Павлик торопливо выпил чаю и встал из-за стола.

— Я пошел, — сказал он.

— Тестировать Манечку? — с заметной долей ехидства спросил Кирилл.

— Некоторым хорошо, никуда идти не надо. И так все ясно, — дерзко ответил Павлик, помахал рукой и убежал.

За окном взрывались петарды, свистели мальчишки, пищали и квакали потревоженные машины. А потом все стихло. За столом — тоже. То ли все отяжелели от праздничного ужина, то ли игра смутила. Александр Иванович нажал кнопку пульта и впустил телеголоса. Они, казалось Ирине, тоже грохочут, как петарды, квакают, как сигнализация, свистят, как мальчишки.

Довольно скоро Ирина с Кириллом ушли к себе. Она упала на кровать и, засыпая, слышала голоса из телевизора снизу, из-за окна. Ей казалось, все они на каком-то своем языке пытаются что-то сказать, предупредить о чем-то. Но она не понимала этот язык.

— Антон, по-моему, ты уже все получил от должности участкового врача. — Нина Степановна сделала паузу. Потом, пристально наблюдая, как по-юношески заалели щеки сына, вкрадчиво добавила: — И даже больше.

Она видела, что он старательно выдерживает паузу, хотя на самом деле, судя по крепко сжатым губам, ему хочется ответить ей немедленно. Спорить или отрицать? Впрочем, то и другое потребовало бы объяснений, в которые вряд ли ему хочется пускаться. Наконец мать услышала осторожное:

— Допустим.

Она сказала:

— Предлагаю сменить работу. Переходи ко мне.

Казалось, засопел сам воздух в комнате.

— К тебе? Я — ученый… муж? — Антон громко фыркнул.

Нина Степановна позволила себе насмешливую вольность. Как могла она упустить такой пас?

— Уже не муж, потому что не ученый.

— Не понял. — Антон покрутил головой. — А кто я, по-твоему?

— Практик.

Серые, как у отца, глаза, смотрели в ее темно-карие. Она улыбнулась.

— Ты очень плотно… — она кашлянула, — сошелся с проблемой, которой я занимаюсь. — Антон хмыкнул. — Ты увидел, что значит несоответствие человека и его календарного, или, как еще называют, хронологического возраста.

— Ты о чем? — спросил Антон, тут же пожалев об этом.

— О тебе и Марине. Между вами одиннадцать лет календарного возраста. Но вы оба не чувствуете пропасти во времени.

— М-м-м… — неопределенно пробормотал он.

— Вы удивляетесь, ваши знакомые — тоже. Мнение других сковывает вас, мешает, настораживает. Но если бы вы и другие знали то, что знаю я… Особенно то, что мы узнаем с тобой вместе… В общем, я предлагаю работать со мной, Антон.

— Ну-ка, подробней, — с некоторой бравадой потребовал он.

Мать знала этот тон. Он означал, что сына не придется уговаривать. Азарт ко всему новому достался ему от отца. А тому — от его предков из небольшого северного поселения на Чукотке.

— Подробней — не сейчас, — сказала Нина Степановна. — Но главный посыл — пожалуйста: у каждого человека есть календарный возраст, то есть по паспорту. А есть настоящий, биологический. Они не всегда совпадают. Я полагаю, что биологический возраст Марины — намного меньше ее календарного. У тебя, наоборот, больше. Поэтому вы хорошо лади… — она осеклась, — ладите.

Антон усмехнулся:

— Считай, я уже начал работать у тебя.

— Передо мной поставили задачу и дают грант.

— Чего хотят от тебя? — спросил Антон.

— Хотели лекарства от старости.

Он хмыкнул.

— И ты взялась? — Антон запустил пятерню в пышные светлые волосы.

— Отказалась.

— Но тебе же дали грант? — быстро спросил Антон.

— Другие. Им я обещала вывести формулу скорости старения. Понятное дело, состоятельные люди хотят жить долго. — Она усмехнулась. — Очень долго. К тому же, я думаю, грантодателей подхлестнула недавняя новость.

— Какая? — Антон массировал пальцами темя, как будто старался убедить себя в том, что поступает правильно. На самом деле — почему не поработать у матери? В геронтологическом Центре медицинских технологий.

— Один генетик из Кембриджа кинул косточку всем страждущим, — усмехнулась Нина Степановна.

— А все на нее повелись?

Сын смотрел на лицо матери и удивлялся. Сейчас оно казалось моложе того, каким было только что. У нее самой возраст паспортный не совпадает с настоящим.

— Еще бы. — Она улыбнулась. — Он пообещал к 2100 году такие чудеса! Люди в развитых странах смогут жить пять тысяч лет.

— О-ох, — простонал Антон и поморщился. — Хорошо ли это?

Он быстро посмотрел на мать, которая двигала мышкой по коврику, на плоском экране менялись картинки. Он не всматривался в них, следил за пальцами матери, их движение почему-то занимало его. Длинные, ровные, молодые пальцы.

— Не думаю. На мой взгляд, гораздо интересней понять, как происходит старение. Когда начинается, с чего. Если выявить процесс, то в него можно вмешаться.

— Все понял. — Антон скрестил руки на груди, прошелся по комнате.

Толстый бордовый ковер, который давным-давно, еще в его детстве, отец привез с Чукотки, скрадывал шаги. Он ходил дома в туфлях на кожаной подошве — терпеть не мог тапочки в клеточку, над которыми всегда потешался отец. Но при нем у каждого в доме были меховые чуньки, как называла их мать. Северные родственники отца шили их из оленьих лапок. Когда не стало отца, чуньки очень скоро облезли, как будто поспешили следом за тем, кто был для них своим…

— Хорошо. — Антон подошел к столу и сел напротив матери. Теперь он видел ее лицо и тыльную серую сторону экрана. — Если я буду работать у тебя, что я должен делать?

— Ты поедешь в экспедицию на Чукотку. Давным-давно я хотела обследовать маленький северный народ. Начать с детей. Мне кажется, что очень рано, гораздо раньше, чем у нас, у них начинается процесс, который я изучаю…

— В Марково? — тихо спросил Антон, чувствуя, как по спине пробежала дрожь. Он тоже хотел попасть туда, где жили предки отца. Посмотреть мир, который представлял себе, сравнить вымыслы, домыслы с реальностью.

— Да, — сказала она. — Как ты знаешь, у отца только четверть юкагирской крови, — продолжала Нина Степановна, — но именно она сделала его сильнее и талантливее сверстников.

— Юкагиры — потомки древнейших людей Восточной Сибири, — пробормотал Антон строчку из какой-то этнографической книги. — Отец говорил, что они называют себя на своем языке «могучими».