Личное дело майора - Марина Анатольевна Кистяева

занести в квартиру… через порог… как жену.

Пока он поднимался с драгоценной ношей на руках, Тамара плотнее прижалась к нему. И почти не дышала. Он чувствовал, как она замерла. Как прислушивается.

А потом чуть-чуть, едва ощутимо лизнула чувственное место на коже между шеей и ключицей.

Позвоночник прострельнуло, и Евгений с силой сжал губы. Не отвлекаться… Ни о чем пошлом не думать! А девчонка… Пусть немного пошалит.

Пока у него мозги работают в неправильном направлении, и все инстинкты направлены на то, чтобы затащить ее к себе в берлогу и обогреть.

– Быстро в ванную, – шикнул он, как только ногой захлопнул за ними двери.

– З-зачем? – Кажется, Тома замерзла больше, чем он думал.

И кожа местами покрылась мурашками синюшного цвета.

– Затем! Отогреваться!

Смягчаться Тихонов не собирался. Как и менять мнение насчет их знакомства.

Тамара послушно прошла за ним в ванную.

– Свежее полотенце сейчас принесу, – не глядя на девушку, буркнул он. В комнате, конечно, не помешало бы прибраться. Банки-склянки по местам расставить и белье грязное в корзину закинуть, если уж не в стиралку.

Короче… пофиг. Он гостей не ждал и никого не приглашал.

Распахнув шкаф и достав чистое полотенце, Женя на несколько секунд замер. А что она наденет потом? Свое мокрое недоплатье?

Психанув, Евгений схватил первую попавшуюся футболку. Не голой же Тома будет ходить по квартире!

В идеале сейчас он должен позвонить ее матери. Пусть присылает таксиста с одеждой или сама приезжает! Забирает дочь.

Евгений мотнул головой и направился к ванной. По привычке толкнул дверь ладонью и замер.

Тамара негромко вскрикнула и поспешно прикрыла обнаженную грудь руками, скрестив их в защитном жесте.

– Черт. – Тихонов, чувствуя себя последним идиотом, поспешил отвернуться.

Он не ожидал, что Тамара успеет снять с себя долбаное платье и предстанет перед ними в одним кружевных белых стрингах, которыми трусиками язык не поворачивался назвать. То, что он успел увидеть, производило впечатление. Чего уж.

И вызывало яростную потребность присесть перед Томой на корточки, сдвинуть вбок кружево и посмотреть на гладкие розовые складочки. А потом втянуть в себя запах…

– Женя? – В голосе Тамары слышался легкий испуг, заставивший Евгения усмехнуться.

Соблазнительница, блин.

Разделась и в панику подалась.

Может, это и хорошо.

Может, мозги медленно, но верно встают на место?

Тогда почему у него этот факт вызывает горечь?

– Держи футболку.

– Спасибо.

Не дожидаясь еще какой-либо реакции с ее стороны, Евгений плотно прикрыл за собой дверь ванной, после чего провел рукой по лицу. Весело, чего уж тут.

Он прошел на кухню и залил в чайник воды. Щелкнул кнопкой. Что дальше? Чаем он ее напоит. Или коньяком лучше?

А трусики она наденет под футболку? Или…

– Черт! – повторно выругался Тихонов.

Тамара в ванной пробыла недолго. Вышла и сразу угадала ,где он, пройдя на кухню.

– Футболка мне идет, – заметила она, слабо улыбаясь.

Конечно, идет! Евгению хватило одного взгляда, чтобы оценить весь масштаб – без бюстгальтера хлопок отлично обрисовывал нежные холмики с призывно торчащими сосками. А бедра? Да за возможность прикоснуться к таким подростки готовы годок-другой жизни отдать! Шикарные… Покатые, стройные.

Во рту Евгения образовалась слюна. Он прочистил горло. Главное, не думать про трусики. Табу! Слышишь, Тихон, табу!

– Чай будешь? – грубовато спросил Евгений. Если уж взял на себя роль гостеприимного хозяина, надо продолжать.

– Буду. – Она вскинула руку, чтобы плотнее завязать тюрбан из полотенца на голове.

Соответственно, футболка начала опасно задираться.

Евгений поспешно отвернулся, обозвав себя слабаком. Он что, голеньких девочек не видел? Видел. И трогал. Мял. Что только с ними не делал!

А сейчас что не так?

В том-то и дело, что майор Тихонов отлично знал, что не так!

Она сама! Эта Тамара! С бедрами, грудью. Вся!

Одно сплошное искушение.

А как шуганулась, когда он в ванную вломился? Что это значило?

– Из сладостей только печенье песочное и шоколадка.

– Я ничего не буду, спасибо.

Она прошла и села за стол.

– Согрелась?

– Немного.

Он поставил перед ней большую кружку.

– А ты?

– Я не хочу.

Евгений отошел от стола, уперся спиной в столешницу и скрестил руки на груди.

– Ты тоже… мокрый, – заметила Тома, бросив на него быстрый взгляд.

Что-то изменилось в ней, ушла какая-то отчаянная шалость, безбашенность. Плюс она смыла с себя всю косметику и выглядела еще моложе.

Еще трогательнее. Нежнее.

– Пей чай. Я тебе постелил в спальне. Белье поменял. Переночуешь у меня. А утром… решим.

Что он собрался с ней решать – непонятно.

Оденет, обует, чаем снова напоит и спровадит.

В ванной пахло женщиной. Ее присутствием. Тамара аккуратно разложила платье на стиральной машинке, чтобы оно успело просохнуть.

Евгений обвел взглядом комнату, и его губы сложились в грустную усмешку.

Белое неприличие она разложила за платьем. Вроде бы и в глаза не бросалось, но сам факт!

Значит, голенькая.

Тихонов прикрыл глаза и постарался угомонить не вовремя разыгравшуюся фантазию. Уржаться можно. В квартире находится девочка без трусиков, которая сама трогала ему ширинку, а он отправил ее спать и запер себя в ванной.

Мылся он долго, давая время Томе устроится. Пусть уже спит, а?

Его расчет оказался верным. Когда он вышел, на кухне никого не было.

Зато Тома сидела на его кровати.

В его спальне.

И смотрела на него, идиота.

– Можно я оставлю прикроватный светильник включенным? Не могу спать в темноте, – сказала она, сжимая пальцами колени.

Евгений кивнул. Слов не было.

– Спокойной ночи.

– Спокойной, Жень.

Ее тихий негромкий голос наждачкой прошелся по его внутренностям.

Грохнувшись на диван, Евгений закрыл глаза и приказал себе спать. За годы службы он выработал у себя подобный рефлекс, иначе не выжить. Солдат должен быть отдохнувшим.

Он поначалу уснул, провалился в небытие. Потом в какой-то момент вынырнул, резко приподнимаясь.

Уже сработал не рефлекс, а инстинкт.

Что-то его разбудило. Какой-то звук или движение.

Тихонов сразу вспомнил, что у него в квартире Тома. Она могла встать, например, в туалет или за водой. Да мало ли! Нахмурившись, Женя прислушался.

По квартире никто не ходил.

Но звуки были.

И доносились они из спальни.

Евгений подорвался. Томе мог присниться кошмар! И она плачет! А прийти к нему не может.

Потому что он эгоистичный мудак.

Он, как был в одних боксерах, устремился к спальне. Он не