Просроченное завтра - Ольга Горышина

Женщина подтянула ноги, и острые носы туфель сошлись.

— У нее лучший английский из всех, кого я прослушала. Работа хорошего парикмахера, дорогой костюм, туфли на шпильке и… Ей цены не будет.

Алена прекрасно понимала, что на фоне этой элегантно-развязной женщины выглядит не лучше курицы рядом с павлином. Но глаза защипало не от дурацкого сравнения, а от покровительно-ласкового тона, в котором эта Марго говорила о ней в третьем лице.

— В таком случае, милый мой бухгалтер, я посмею заметить, что цена у нее будет слишком высокой. И у меня нет на это времени. И главное — желания.

— Я сама займусь девочкой. Ты останешься доволен моей работой, — Марго протянула руку с обручальным кольцом и огромным рубином к гладкой щеке мужчины, но тот как кошка увернулся и вскочил с дивана.

— Я сказал нет, — он повернулся к Алене и наклонил голову, будто действительно сожалел: — Удачи в поиске работы!

Он прошел в кабинет и тихо прикрыл за собой дверь. Марго качнула ногой, и туфля наполовину соскочила с ноги.

— А я бы тебя взяла. Но ты действительно не там ищешь. С твоими внешними данными, но с великолепным языком, я бы посоветовала тебе податься в частные гиды. Погоди.

Марго поправила туфлю и подошла к пустующему стеклянному столу — рабочее место несостоявшейся секретарши. Подняв трубку, она набрала какой-то номер и попросила девушку дать ей телефон курсов гидов. Поблагодарив оператора справочной службы, Марго протянула Алене бумажку.

— Удачи! — и тут же спохватилась. — Может, хочешь кофе? Я пока тут «персонал ассистант», так что могу сварить.

Алена отказалась, сунула бумажку с телефоном в сумочку и поспешила на лестницу. Сейчас та показалась ей слишком короткой. До первого этажа она не успела просушить ресницы.

Первое, что Макс сделал, закрыв входную дверь, он заглянул под вешалку — тапочки Полины с заостренными, как у маленького Мука, носами нагло усмехнулись из темноты. Макс скинул ботинки, не расшнуровав, и хотел быстрее заскочить в комнату, но соседка крикнула с кухни, что у нее закончилась картошка. Выругавшись шепотом настолько смачно, что самому стало противно, Макс вытащил из-под кровати мешок и с улыбкой отнес на кухню. Мать выгребла последние запасы — пару недель до нового урожая они без картошки. В комнате с закрытым окном воняло, как в овощной лавке, и Макс с большой радостью вручил картошку соседке, которая собиралась отварить ее с укропчиком, хотя тот почти завял за неделю в банке на окне. После радостного «спасибо», она объявила зло, что ждать Аленку они не станут.

Тогда только Макс сообразил, что сестры нет дома. Он не думал об Аленке целый день. Он вообще ни о чем не мог думать, кроме как о Полине. Каждый раз разглядывая в ночи ее туфли, он безрезультатно искал следы пыли. Нет, она не возвращалась пешком. В ночи двор запружен машинами, и ее, видимо, ссаживали у дороги. Один раз он не выдержал ожидания и вышел покурить во двор — тогда-то в подтверждение догадки арка озарилась светом фар, из этого огненного облака и спустилась на грешную землю богиня. Ей осветили дорогу до подъезда и уехали. Увидев его, Полина тогда ни на секунду не смутилась и спросила равнодушно, глядя беззастенчиво-невинными глазами:

— Мусор выносил?

— Да, мусор…

Он надеялся отнести на помойку сердце, да то все не желало вылезать из груди. Было это еще до белых ночей. Полину так и провожали каждый вечер, а он, как дурак, продолжал выходить на лестницу курить, чтобы хоть одним глазком посмотреть на чужую женщину, ведь внутри квартиры они с ней редко пересекались. Полина даже зубной щетки не оставляла на раковине. Может, с собой брала, не зная, вернется ли сегодня? Хотя это была первая ночь, когда Полина не ночевала дома. Наверное, крутит с женатым, и вот законная соперница уехала навестить маму. Не хотелось думать о другом. Полина не могла спать с кем- то из-за денег. Просто не в того влюбилась дурочка. Не в того…

— Максим, вынеси мусор, пожалуйста.

Макс дождался, когда соседка выгребет из раковины картофельные очистки, и ссыпав остальной мусор в освободившийся мешок, спустился к мусорному баку, где и остался покурить. Новую пачку он поклялся себе растянуть на четыре дня. Надо завязывать с курением, иначе скоро не на что будет купить пельменей. Цветы покупать он точно не будет. В театр сегодня он не пойдет, а вдруг Полине пришлют корзину роз… Куда тогда он со своими тремя… Под землю проваливаться он пока не научился.

«Она была актрисою и даже за кулисами играла роль…» Макс сплюнул и затушил сигарету о водосточную трубу. Только Меладзе петь не хватало! Надо вернуться в комнату, взять гитару и долбить классику. Тогда, может, Антон возьмет его с собой в Берлин. В косухе и бандане он совсем не похож на пианиста, но у него свои музыканты, выпущенный диск с музыкой собственного сочинения и контракт с берлинским клубом, а что у него? Ничего. Между ними разница в двадцать лет, но эту пропасть закрыть годами не получится — мир развивается быстрее, надо бежать, чтобы быть первым. Совок закончился. Как говорит Антон, все немцы тупые, но они платят за музыку, а тут…

Макс снова сплюнул, но во рту оставалось противно, и не зажуешь — от «Орбита» в кармане лишь упаковка. Макс закинул ее в бак и пошел домой, но у дверей обернулся, заслышав гулкий стук каблуков. Нет, не Аленка. И не Полина…

Хватит! Еще минута, и в пачке станет сигаретой меньше. Лучше взять гитару, пока мент не пришел домой. Он договорился с соседом снизу, что играет только в его отсутствие. Хоть так, а то на «замечательного соседа» уже жаловались, хотя он включал колонку на самый минимум. На всех не угодишь… Угождать надо лишь тем, кто платит, или у кого есть власть испортить тебе жизнь по мановению пальца.

Макс хлопнул дверью и поднялся в квартиру. Глаза сами нашли загнутые носы скороходов. Да, их хозяйка придет не скоро. Такие женщины не сидят дома. А Аленке пора бы уже вернуться с этого долбанного собеседования. Как вообще ее в тот же день куда-то пригласили? Как? За стенкой вновь орала «криминальная хроника». Надо врубить колонку на максимум, чтобы заглушить все дурные мысли. Аленка, приди уже наконец домой! Больше ни одного собеседования! Ни одного!

Вместо гитары, Макс схватился за подушку. Хотелось прогрызть в ней дыру. Такую же, какую две эти глупые бабы пробурили своими каблуками в его сердце. Да что же это такое?! Он вскочил, но до гитары не дошел. В приоткрытую дверь просунулась голова соседки:

— Ну сколько раз надо звать тебя к столу?!

— Я буду ждать Алену! — бросил он так же обозленно.

— Так наша красавица давно уже явилась. Я ее сразу за стол усадила!

Макс почти что побежал на кухню. Аленка аж светилась. Нет, не может такого быть, чтобы ее взяли!

— Ну что? — бросил он наиграно грубо.

Алена сразу перестала улыбаться и, поджав губы, ответила:

— Лицом не вышла.