Дьявольская рулетка - Себастьян Фитцек

— Да, а вам стоило бы проверить свое инвалидное оборудование, прежде чем приглашать гостей, — выпалил он в ответ и захромал по ступенькам. — И как я должен подниматься по этой дурацкой лестнице?

— Ой! — Щербатая улыбка Китти стала еще более неуверенной. — Вы правы. Мы не знали, что вы, э-э…

«Вы также не знаете, что я несу на теле два кило взрывчатки», — мысленно добавил он.

Курьер UPS презрительно взглянул на него, но сделал шаг в сторону, когда Ян неловко поковылял наверх. Парочка и «человек из офиса» делали вид, будто его физический недостаток оправдывает его скандальное поведение.

«Прекрасно, — подумал Ян, — переоденься в дешевый спортивный костюм, нацепи неухоженный пролетарский парик и веди себя как помешанный — и сразу получишь все, чего пожелаешь. Даже доступ к самой успешной радиостанции Берлина».

Посетители медленно последовали за ним вверх по узким ступенькам.

Китти шла впереди всех к помещениям редакции и студии.

— Нет, мой милый. Я же обещала, что спрошу у него. Да, я тебя тоже очень люблю…

Рыжеволосая беременная поспешила следом за ними и, извиняясь, спрятала свой мобильник в карман брюк.

— Это Антон, — объяснила она. — Мой сын. — Она открыла портмоне и как будто в доказательство показала потрепанную фотографию четырехлетнего карапуза. Несмотря на его очевидную дебильность, Яну редко приходилось видеть такого счастливого мальчика. — Пуповина почти задушила его, — пояснила она, умудрившись при этом улыбнуться и вздохнуть одновременно. Даже не говоря об этом, все понимали, как должна бояться беременная повторения родовой травмы. — Отец Антона оставил нас еще в родильной палате, — скривила она нижнюю губу, — так что теперь он упускает самое лучшее в своей жизни.

— Я тоже так думаю, — подтвердила Китти и вернула ей фото.

Ее глаза блестели, и выглядела она так, словно только что дочитала до конца какую-то прекрасную книгу.

— Вообще-то мое маленькое сокровище должно было идти сегодня со мной, но вчера вечером у него снова начался приступ. — Будущая мать пожала плечами. По-видимому, это не было редкостью. — Я, конечно, хотела остаться с ним, но не смогла. — «Мама, — сказал он мне, — ты должна сходить за меня и спросить Маркуса Тимбера, что это за машина, на которой он ездит», — сымитировала она милый детский голосок.

Все, растрогавшись, рассмеялись, и даже Яну пришлось быть внимательным, чтобы не выйти из роли.

— Сейчас мы это для него разузнаем, — пообещала Китти.

Она смахнула ресницу из уголка глаза, а затем провела группу еще на несколько метров вперед, в большое помещение редакции. Ян Май, успокоившись, определил, что расположение помещений соответствовало тому плану, который ему за четвертинку и шприц начертил по памяти уволенный охранник.

Сама радиостанция находилась на двадцатом этаже Центра средств массовой информации Берлина (МСВ), в новомодной стеклянной высотке на Потсдамер Платц, с захватывающим панорамным видом на Берлин. Для главного помещения редакции все перегородки на этаже были снесены, а вместо них с помощью разделителей кремового цвета и огромного количества растений, сменяющихся ежемесячно, создали атмосферу лофта[4] в Кройцеберге. Серо-белые холлы из древесного массива и ненавязчивый аромат корицы, который распространяли кондиционеры, придавали атмосфере какую-то серьезность. Вероятно, это должно отвлекать от довольно-таки трескучих программ, предположил Ян и позволил своему взгляду скользнуть в правый угол этажа. Он был отведен для «Аквариума» — того самого огромного стеклянного треугольника, в котором находятся и радиостудия, и информационный центр.

— Что это они там делают? — спросил одутловатый тип, напоминающий бухгалтера, с волосами подковкой и указал на группу из трех редакторов рядом со студией. Они стояли вокруг письменного стола, где сидел какой-то мужчина, на предплечье которого красовалась красно-желтая татуировка «адский огонь».

— В морской бой играют? — попытался острить он.

«О’кей, мистер „дурак-администратор“, стало быть, берет на себя роль клоуна группы», — отметил Ян.

Китти вежливо улыбнулась.

— Это авторы шоу. Наш главный редактор еще сам пишет ту часть, которая должна быть готова через несколько минут.

— Так, значит, вон тот и есть ваш главный редактор? — спросила парочка почти одновременно. Молодая женщина при этом, совершенно не смущаясь, ткнула своим длинным ногтем в сторону мужчины, о котором Ян знал, что из-за его пироманских[5] склонностей все сотрудники называли его Дизель.

— Да. Пусть вас не вводит в заблуждение его внешний вид. Он выглядит немного эксцентрично, — сказала Китти, — но является одной из гениальнейших голов в этой области и работает на радио с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать лет.

По группе, которая снова пришла в движение, пробежал короткий недоверчивый шепоток.

«Я никогда еще не работал на радио, но в первый же свой рабочий день подарю вам такой рейтинг, какой бывает по телевизору в финале чемпионата мира», — подумал Ян, потихоньку отстав от группы, чтобы снять с предохранителя свое оружие.

Почти в полуметре от холодильника в красновато-черной луже крови лежала собачья голова. У Иры не было времени, чтобы разглядеть в маленьком магазинчике прочие останки мертвого питбуля. Все ее внимание занимали двое мужчин, которые орали на непонятном языке, направив друг на друга оружие. На мгновение она пожалела, что не приняла всерьез предупреждения шалопая у входа.

— Эй, фифа, ты что, спятила? — крикнул ей немецкий турок, когда она хотела протиснуться мимо него в магазин, — они тебя замочат!

— А хоть бы и так!

Двумя секундами позже она уже находилась в центре стандартной ситуации: конфликт, как из учебника для мобильных оперативных групп, который ей сунули в руки в первый день ее обучения и который надолго стал ее библией. Двое конфликтующих иностранцев находились на грани того, чтобы прострелить друг другу головы. Человека с искаженным яростью лицом и огнестрельным оружием в руке она знала. Это был турок, хозяин магазина Хакан. Другой выглядел как трафаретный русский боксер: мощное тело, плотное лицо с плоским сломанным носом, широко расставленными глазами и боевым весом не менее ста пятидесяти килограммов. Он был в пляжных шлепанцах, спортивных штанах и грязной майке, которая едва скрывала буйный волосяной покров на его теле. Но самым необычным в его виде было мачете в левой руке и пистолет в правой. Совершенно ясно, что он состоял на жаловании у Мариуса Шувалова, главы восточно-европейской группировки организованной преступности в Берлине.