Вечный двигатель смерти - Марина Серова

Чудо проявилось в лице подполковника Кирьянова, решившего, что я нужна ему прямо сейчас. Вот вынь да положь перед ним Иванову.

– Минуту, – попросила я Викторию. – Отвечу на звонок.

– Конечно, конечно.

Я взяла телефон и вышла в коридор. Постояла, подумала и решила удалиться подальше от комнаты, где находилась девушка. И только потом ответила на звонок.

– Спишь? – спросил Кирьянов.

– Почему ты так решил? – не поняла я.

– Ты вроде в отпуске.

– Вроде. Но на часах шестнадцать сорок три.

– Значит, не разбудил, – закрыл тему Кирьянов. – Слушай, совет твой нужен.

Его интересовали мои идеи насчет подарка собственной супруге. Я была с ней знакома, но не настолько близко, чтобы взять Кирю под руку и отправиться с ним в торговый центр.

– Я сейчас не могу, Вов. У меня клиент.

– Звучит так, словно я позвонил в публичный дом, – серьезно заявил он. – Называй людей своими именами, а то можно подумать все что угодно.

– Никому до сих пор в голову не пришло, – заметила я. – Покумекай пока, позже перезвоню.

Отбившись от Кирьянова, я вернулась в комнату. Путь был недолгим, всего-то несколько метров, но почему-то именно тогда я поняла, что Виктория никогда не будет моей клиенткой. Уж слишком все это странно выглядит.

Я чувствовала, что меня не разыгрывают, но орешек мне не по зубам. Голоса в голове – не моя тема. Даже близко не моя. Или моя, но рядом непременно должен находиться тот, кто сечет во всей этой психиатрической симфонии. Виктория, кстати, так и не сказала, что ей от меня нужно. Чем я должна была помочь? Найти голос, который поселился в ее черепе, а потом надеть на него наручники? Или что? И пусть не продолжает даже. Не возьмусь, не буду.

– Вика, – сказала я сразу же, как зашла в комнату, – извините, но я не смогу вам помочь.

Вот прямо так и выпалила.

Девушка посмотрела на меня с недоверием.

– Но ведь я не закончила, – произнесла она. – Не все рассказала-то.

– Хорошо. Заканчивайте. Только я все равно не смогу. Вам поможет врач – это, во-первых… Он знает про голоса?

– Конечно, знает, – горячо заговорила девушка, – и очень удивляется! Она сама не понимает того, что происходит.

– Вы сказали, она лечит вас с детского возраста? – вспомнила я.

– С первого класса, все верно, – обрадовалась Виктория. – Нина Тимофеевна знает меня вдоль и поперек. Не в прямом смысле, конечно. С мамой моей дружит, советует мне всякие способы. Нина Тимофеевна очень чуткая. Она тоже ранимая, но, знаете, не витает в облаках. А еще она заведует психиатрическим отделением нашей больницы. Знает столько, что слово «опыт» даже и половины того, что ей известно, не покроет. Но и она не смогла мне помочь.

– И поэтому вы выбрали частного детектива? – прищурилась я. – И что же я должна буду сделать?

– Разобраться в моей голове!

Она снова открыла сумочку. Но на этот раз она достала не таблетки, а широкий силиконовый браслет. Он был красивого фиолетового цвета.

Виктория рывком протянула его мне.

– Прочтите! – приказала она.

Я осторожно взяла в руку браслетик. На внутренней стороне увидела бумажную вставку. На ней было что-то написано.

– «Виктория Соломко», – прочла я. – Тут еще адрес и телефон. Это ваши?

– Мои. Отдайте.

Я вернула ей браслет. Она тут же попыталась прицепить его на связку ключей. Браслет застрял в кольце, на котором болтались ключи. Виктория раздраженно швырнула всю эту конструкцию в сумку.

– Это как клеймо, – с вызовом заявила она. – На собачьих ошейниках тоже пишут контакты хозяина и кличку животного, чтобы, если собака потерялась, можно было найти ее дом. Вот и у меня такое клеймо есть. Это мама придумала. Если со мной что-то случится, то меня опознают по браслету и, возможно, я уже не буду считаться безымянной. А я маму люблю. Согласилась таскать с собой браслет. Он ведь действительно может понадобиться. А вдруг?

– Вы сами-то хотите совершить суицид? – прямо спросила я.

– Не знаю, – прошептала она, но тут же вскинулась: – Нет. Нет. Не хочу.

– Мне тоже так кажется. Поэтому Нина Тимофеевна, которой вы доверяете, справится в этом случае лучше меня. Поймите, Вика, я работаю с несколько иным материалом – с людьми. И их поступками, и причинами совершения этих поступков, и с последствиями. Все, что можно потрогать, я потрогаю, попытаюсь исправить, починить, разобраться. Но мне не приходилось иметь дела с чем-то эфемерным.

– Вы не поверили, – обронила Виктория и поднялась из кресла. – А если бы поверили, то взялись бы?

– За что именно я взялась бы? – как можно мягче спросила я.

– За что-то непонятное.

Она быстрым шагом направилась с коридор. Снова присела на корточки и занялась шнурками.

Я стояла в дверном проеме и чувствовала себя отвратительно.

Виктория затянула последний узелок и распрямилась.

– Мне жаль, – призналась я. – Мне очень, очень жаль. Но вы действительно пришли не по адресу.

– Я так и поняла, – холодно улыбнулась девушка. – Ваша консультация стоит каких-то денег?

– Ой, что вы, – замахала я руками. – Нет.

– Тогда до свидания, Татьяна.

Закрыв за ней дверь, я вспомнила об открытом окне. Вернулась в комнату и распахнула окно еще шире.

Если бы девушка хотела покончить с собой, она бы непременно воспользовалась моментом, когда меня не было в комнате, и шагнула бы с карниза в пропасть. Но она не воспользовалась такой возможностью, несмотря на «голосовые сообщения», которые она получает как по расписанию. Значит, реально не заточена на самоубийство. Здесь другое, но она либо не хочет об этом говорить, либо не считает это важным. Что ж, я попыталась.

Кирьянов не снимал трубку. После двух попыток связаться с ним я отложила телефон и достала из холодильника суп, которым меня накануне угостила подруга Ленка.

Вчера я провела весь день у нее дома, потому что детей она сплавила на чей-то день рождения, а те и рады были смотаться подальше от матери. Ушли с ночевкой. Загрустив, Ленка вызвонила меня, и мы до ночи трепались о всяком разном, параллельно культурно употребляя коньяк, который Ленке вручила благодарная мамаша очередного абитуриента. Весь год Ленка вбивала бедолаге в голову многочисленные тонкости французского языка, после чего он просто был обязан поступить в вуз без проблем. Однако этого не произошло, и Ленка узнала об этом от растрепанной мамаши молодого человека.

– Прикинь, – рассказала Ленка, – она пришла ко мне и хрясь бутылку на стол. Все, говорит, пропало. Я: как это, что это? А она сообщила, что сын тайно готовился на актерский факультет в Щепкинское театральное. Это же в Москве, Тань. И умотал туда сразу после экзаменов, оставив матери записку.