Сага о Кае Эрлингссоне - Наталья Бутырская

Отец ухмыльнулся краешком рта, хлопнул Эмануэля по спине и знаком приказал мне следовать за ним.

— Жена! — взревел он, едва войдя в дом. — Собери вещи и провизию!

Мать подошла, вытирая перепачканные мукой руки.

— Что? Куда?

— Я отвезу Кая в дальнюю деревню, к твоему дяде.

— В Растранд? Но зачем? Что он там будет делать?

— Рыбу ловить. Расти. Жить!

— Что сказал жрец?

— Его отметил Фомрир, и нужно переждать, пока мы не поймем, что нужно сделать, чтобы Кай получил свою благодать. Собери вещи!

Мама метнулась к сундукам и начала перебирать хлам. Отец же отвел меня в свой закуток, где хранил оружие и броню.

— Я хотел подарить его после жертвы, на первую руну. Но пусть хоть сейчас попадет в твои руки.

Я непонимающе посмотрел на отца, а он снял со стены небольшой боевой топорик и протянул мне.

— Держи, сын. Твое первое оружие. И пусть оно поможет тебе получить то, что ты пожелаешь в этом мире.

Растранд разочаровал с первого же взгляда. Жалкая деревушка внутри укромной бухточки из пары десятков лачуг, развешанные на ветру сети, стойкий запах рыбы. Навстречу нашему кораблю вышло всего три человека: старик с длинными развевающимися волосами и старуха, ведущая за руку ребенка.

Отец подождал, пока карви не уткнулся в песок, спрыгнул в воду и, широко разведя руками, громко воскликнул:

— Хэй, Ове!

— Эрлинг! — из самой большой халупы вышел старый, но довольно крепкий мужчина. Он держал такой же потрепанный топор, как и он сам. — Давненько тебя не было в наших краях. Зачем пожаловал?

— Навестить тебя, старого бирюка. Привез тебе кое-кого в гости.

Лицо Ове странно искривилось, и я не сразу понял, что он так улыбнулся.

— Неужто моя Дагней решила проведать дядю?

— Нет. Это твой внучатый племянник Кай.

Я спрыгнул вслед за отцом и, придерживая топор, подошел к нему.

— Кай? Что ж, рад познакомиться, Кай. А ты не сильно-то и торопился, Эрлинг. Всего-то тринадцать лет прошло с его рождения.

Ове протянул руку, и я крепко обхватил его запястье. Старик нахмурился и сжал в ответ мою руку так, что я еле сдержал крик.

— Он что, еще не принес свою первую жертву?

— Об этом я хочу с тобой поговорить отдельно. Кай, погуляй пока, осмотрись.

Пока люди отца снимали с корабля мои пожитки и подарки для деревни, я за несколько минут обошел все поселение. Лодок на берегу было немного, часть из них болтались на выходе из бухты. Позади домов виднелась узенькая тропинка, которая вела вверх по каменистому склону, так что я решил пробежаться и взглянуть на окрестности.

С высоты отцовский корабль выглядел крошечным, словно детская игрушка с треугольным куском цветной ткани, серое хмурое небо сливалось с таким же серым и хмурым морем. А с другой стороны было серое каменное плато, на котором росли жалкие желтовато-зеленые клочки травы. Поодаль я заметил несколько коз, их пасла девчонка лет шести.

И как в подобном месте я смогу выполнить условие Фомрира и умудриться заполучить столь желанную благодать? Если, конечно, этот шутник не загадал смертельную скуку на протяжении всей жизни.

— Кай! — послышался эхом голос отца. И я слетел по тропинке вниз. — Кай, поживешь какое-то время с дядей Ове, научишься плести сети, ловить рыбу.

Как проклятый трель! Это все, на что я способен в твоих глазах, отец?

— Может быть, Ове расскажет тебе, как строить лодки. Быть корабелом — почетное занятие.

Вот только Нарл-корабел не очень-то и дружит с Фомриром. Впрочем, с кем вообще дружит этот зимний бог-воин?

Ове смотрел на меня так, словно заметил вошь, ползущую по волосам на руке.

— Ну, прощай, сын! Я приплыву за тобой.

Отец похлопал меня по плечу, растрепал волосы и, не оглядываясь, ушел к кораблю. Он забыл сказать, когда именно вернется за мной.

Дядя не стал дожидаться его отплытия, тыкнул в спину и бросил лишь:

— Идем.

Он завел меня в одну из местных халуп, внутри была всего одна комната, тесная, как стойло отцовского коня.

— Здесь ты будешь спать, — и он указал на ворох тряпок в углу. — Здесь есть, — и ткнул на закопченный угол стола. — Топор свой сними и положи в сундук.

— Это мое оружие.

— Безрунным оружие не положено.

— Это не тебе решать.

Ове шагнул ко мне и с размаху влепил пощечину:

— Это моя деревня. Мой дом. Мои правила. Безрунные оружие не носят.

Вытащил мой топор, швырнул его в сундук и захлопнул крышку. Я смутно ощущал, что Ове и сам был не особо сильным воином, послабее отца. Вторая или третья руна, не больше, но для меня и одной руны многовато.

Я не знал, как бы отнесся ко мне дядя Ове, если бы я получил благодать, но сын его любимой Дагней, не достигнувший даже первой руны, ему явно не был по нраву. Он со мной даже не разговаривал, лишь бросал одно-два слова, и если я не сразу понимал, что он хотел, то получал подзатыльник. Утро начиналось с «Встал». Затем он швырял котелок с остатками пригоревшей каши, который я потом должен был отдраить. Даже мать никогда не занималась такой работой, для этого у нас были рабы. Потом я шел к берегу, помогал собрать сети и уложить их в лодку. Затем у меня было несколько свободных часов. Обычно я вытаскивал свой топорик, уходил наверх и размахивал им, представляя, как рублю врагов. Сначала у них были лица Ленне и Ненне, но постепенно они все больше стали походить на Ове. Потом я спер жердь из тех, на которых сушились сети, вытесал из нее подобие копья и учился работать с копьем, тыкая им в травяное чучело. Иногда я разговаривал с девчонкой, пасущей коз, но она была слишком маленькой и глупой, и вечно улыбалась, стоило мне только посмотреть на нее.

Когда Ове возвращался, я тащил тяжеленные вымокшие сети и развешивал их. Если в них была дыра, то я должен был их починить. От грубых веревок и соленой воды руки покрывались ссадинами, которые потом долго-долго ныли. Я возненавидел рыбалку, рыболовов и всю деревню одновременно.

Чистить рыбу, сушить рыбу, потрошить рыбу, солить рыбу, жрать рыбу, дышать рыбой, складывать рыбу, кормить скотину рыбой. И так каждый день. Каждый день!

А по вечерам Ове пил странно воняющую брагу и говорил о том, какой придурок мой отец. Что малышка Дагней заслуживала другого мужа и только от гнилого семени Эрлинга мог родиться такой урод, как я. Хотя я не понимал, какие претензии у этого старика к моему отцу. Отец был воином седьмой руны, могучим и суровым. Его не обошла вниманием богиня удачи, ведь он всегда возвращался из походов с прибылью и даже получил целый херад в правление. Мать жила в хорошем теплом доме, ее руки были мягкими и нежными, так как всю грубую работу выполняли трели. Но стоило мне только открыть рот, как я тут же получал затрещину.