Птица солнца - Уилбур Смит

Я вздохнул. Тимоти замкнулся – сегодня разговоров больше не будет. Теперь он закрыт и настороже. Используя его собственное выражение, он «повернулся ко мне ниггером».

– Нет, спасибо, Тимоти. – Я взглянул на часы и соскользнул со стула. – У меня еще есть дела.

– Ступайте с миром, мачане, и пусть духи хранят ваш путь.

Мы пожали руки.

– Оставайся с миром, Тимоти, и если духи будут добры, я пришлю за тобой.

Стоя у перил кафетерия в главном зале аэропорта Яна Смэтса, я хорошо видел вход в помещение для международных рейсов.

– Черт возьми! – выругался я.

– Что? – с беспокойством спросила Сал.

– УМЛ – целый взвод.

– А что такое УМЛ?

– Умные молодые люди. Чиновники Стервесанта. Видишь тех четверых у банковской стойки.

– Откуда ты знаешь, что это люди Стервесанта?

– Прическа, короткая стрижка. Одинаковые костюмы, галстуки одного цвета. Лица кислые, как у язвенников, но готовы расцвести, завидев великого человека. – И я добавил с непривычной для меня честностью: – К тому же двоих я узнал. Бухгалтеры. Мои друзья; всякий раз, как нужно заказать для Института рулон туалетной бумаги, приходится обращаться к ним.

– А это он? – спросила Салли, указывая.

– Да, – ответил я, – это он.

Лорен Стервесант вышел из международного зала первым из пассажиров цюрихского рейса, за ним семенил чиновник из администрации аэропорта. Еще два УМЛ шли по бокам от него. Вероятно, третий занимался багажом. Четверо ожидавших заулыбались – их улыбки, казалось, осветили зал, – в строгом порядке поспешили обменяться с прибывшим коротким рукопожатием и окружили Лорена. Двое расчищали дорогу, остальные закрывали подход с боков и сзади. Удивленный чиновник аэропорта оказался в хвосте, и «Англо-Стервесант» двинулась по людному залу, как танковая дивизия в наступление.

В середине виднелись золотые кудри Лорена и его улыбка, так непохожая на искусственные улыбки встречавших.

– Пошли! – Я схватил Салли за руку и нырнул в толпу. Я это умею. Двигаюсь на уровне ног окружающих, и напор на неожиданном уровне заставляет толпу расступаться, как воля Иеговы – воды Красного моря. Салли бежала за мной, как народ Израиля за Моисеем.

Мы перехватили «Англо-Стервесант» у стеклянной выходной двери, и я отпустил руку Салли, чтобы прорваться внутрь. Это мне удалось с первой же попытки, и Лорен едва не споткнулся об меня:

– Бен.

Я сразу увидел, как он устал. Бледность под золотистой кожей, темные пятна под глазами – но теплая улыбка на мгновение разогнала усталость.

– Прости. Следовало предупредить, чтобы ты не приходил. У меня срочное дело. Я направляюсь на встречу. – Он увидел выражение моего лица и быстро схватил меня за плечи. – Нет. Не делай поспешных выводов. Все остается в силе. Завтра в пять утра будь на аэродроме. Там встретимся. А сейчас мне пора. Прости.

Мы торопливо обменялись рукопожатием.

– До конца, партнер? – спросил он.

– До конца, – согласился я, улыбаясь этой школьной глупости, и Лорен со свитой исчезли за дверью.

Мы уже были на полпути к Йоханнесбургу, когда Салли наконец заговорила.

– Ты спросил про меня? Вопрос решен?

– Не успел, Сал. Ты же видела. Он жутко торопился.

Мы молчали, пока я не свернул к Институту и не остановил свой «мерседес» рядом с маленькой красной «альфой» Салли на пустой стоянке.

– Хочешь кофе? – спросил я.

– Уже поздно.

– Вовсе нет. Ты все равно не уснешь. Можем сыграть в шахматы.

– Ну хорошо.

Я отпер центральный вход, и через выставочные залы, заполненные стеклянными витринами и восковыми фигурами, мы прошли к лестнице, которая вела в мой кабинет и квартиру.

Пока я варил кофе, Салли зажгла огонь и расставила фигуры. Когда я вышел из кухни, она сидела нога на ногу на тисненом кожаном пуфе, раздумывая над шахматной доской. У меня перехватило дыхание: она была прелестна в пестром пончо, ярком, как мои восточные ковры; свет, падая сбоку, блестел на ее гладкой загорелой коже. Я испугался, что у меня разорвется сердце.

Она ласково посмотрела на меня большими глазами.

– Сыграем? – сказала она.

Если я сумею выдержать первую бурную непоследовательную атаку, то смогу разыграть свою комбинацию и обставлю Салли за счет долгой аккуратной игры. Она называет это ползучей смертью.

Наконец она с несколько преувеличенным вздохом положила набок своего короля, встала и начала беспокойно расхаживать по комнате, чуть сутулясь под ярким пончо. Я прихлебывал кофе и с тайным удовольствием следил за ней. Вдруг она повернулась и посмотрела на меня, расставив длинные ноги и уперев кулаки в бедра. Ее локти приподняли пончо изнутри.

– Ненавижу этого ублюдка, – сказала она высоким сдавленным голосом. – Высокомерный богочеловек. Я сразу узнала этот тип, как только увидела. Зачем, во имя всего святого, ему лететь с нами? Если мы сделаем крупное открытие, угадай, кому достанется слава!

Я сразу понял, что речь о Лорене, и меня ошеломила едкая злая горечь тона Салли. Позже я это вспомню и пойму причину. Но в тот миг я сначала изумился, потом рассердился.

– О чем это ты?

– Лицо, походка, толпа поклонников, снисходительный вид, с каким он раздает свои милости, огромное тщеславие…

– Салли!

– Привычная, бездумная, грубая самонадеянность…

– Прекрати, Салли! – Я вскочил на ноги.

– Ты видел этих бедняг вокруг? Они тряслись от страха.

– Салли, не смей так говорить о нем, не при мне!

– А себя видел? Самый добрый, самый мягкий, самый приличный человек из всех моих знакомых. Самый могучий ум, с каким мне посчастливилось работать. Видел бы ты, как подпрыгиваешь и машешь хвостом… Боже! Ты перевернулся на спину у его ног, подставил брюхо: «почеши, хозяин…» – Салли была на грани истерики: дрожала, побледнев, слезы струились по лицу. – Ненавижу тебя – и его! Ненавижу вас обоих! Он унизил тебя, выставил мелким прихвостнем и…

Я не сумел ничего ответить – так и стоял, онемевший и ошеломленный. Ее настроение вдруг изменилось. Она зажала рот ладонями. Мы смотрели друг на друга.

– Я сошла с ума, – прошептала она. – Зачем я все это говорю? Бен, о Бен! Прости. Прости, пожалуйста.

Она подошла, склонилась надо мной, обняла и крепко прижала к себе. Я стоял как истукан, холодея от страха в предчувствии того, что должно было последовать. Да, я страстно мечтал об этом, но все случилось так неожиданно, я так внезапно оказался в неизведанных краях, откуда нет возврата… Салли подняла голову, по-прежнему не выпуская меня из объятий, и посмотрела мне в лицо.