Дикие острова - Олег Геннадьевич Фомин

струится жидкими зеркалами, отражения орков и гоблинов выпуклые как свиньи. Меч одного орка на третьем замахе перевешивает, оба с грохотом падают в дымную пробоину…

Яррад склоняется над шаманом.

– Прости, – кряхтит изуродованный старик. – Я отнял у тебя честь.

Яррад заботливо приподнимает его голову.

– О чем ты?

Шаман кашляет кровью.

– У меня кончались силы… Нужен был источник… А рядом ты. Твоя ярость. Поэтому ты сдался дракону… Я взял твою ярость и… ее было так много, что я обратил стрелы врагов на них же… Думал, выдержу… Но…

Яррад обнимает за плечи, обгоревшую кожу с хрустом оплетают трещины.

– Ты сделал что смог. Не рассчитал силы…

Старик морщится.

– Это ОН!

Смотрит на черные с красными прожилками руки, трогает такое же лицо.

– ОН меня… таким…

Орка захлестывает ярость, пьянит красный туман. В пелене проступает огненный взор дракона, направленный куда-то поверх Яррада. Вспыхивает безумие, гнев берсерка…

Ярость гаснет, будто ее заморозили, ударили и она рассыпалась. Туман отступает, голову проветривают мысли…

Ожоги шамана медленно заживают, уголок рта поднимается.

– Спасибо за источник.

Двое орков тащат по трапу эльфийку в мантии мага – в плавании матросам нужны утехи. Серебристая одежда местами разодрана, в пятнах крови, длинные волосы липнут к щекам, веки опущены. На поясе волнистый меч, узоры вьюнов и листьев сплетаются в руны.

Яррад бросается к ней.

Миг – и конвой валяется без сознания. Яррад осторожно опирает эльфийку на свои плечи. Девушка слабо шевелится, под пушистыми ресницами мерцают синие глаза.

– Ты орк, – шепчут сухие губы. – Почему помогаешь?

– Мы уже не орки.

Галера похожа на руины. Деревянные иглы, обломки досок, бочек, ящиков, обрывки канатов, паруса как решето. Все замшелое, в лианах, грибах. Где-то еще трепещут зеленые языки пламени, рыщут прожорливые многоножки, стынет раздувшееся тело капитана…

Держась за обломки борта, подходит шаман.

– Отсюда нужно убираться.

– Бежать некуда, – выдохнула эльфийка чуть слышно.

Яррад поворачивает голову к островам.

Девушка ловит взгляд, нежные пальцы стискивают плечо Яррада.

– Самоубийство! Там твари страшнее драконов, оттуда никто не возвращается.

– Здесь шансы меньше.

Шаман опускается на колени.

– Мне не доплыть. Слишком слаб.

Глаза девушки закрываются, ладонь сжимает рану.

– Я тем более.

Яррад хмурится.

– А магия?

– Щит меня истощил, – отвечает шаман, – гожусь только болтать языком.

Кивает на эльфийку.

– Коллега тоже время не теряла, била зеленым огнем.

Девушка отстраняется, садится рядом с шаманом, голова устало падает на борт.

– Плыви один, орк.

Шаман орков и волшебница эльфов, как беспомощные щенок и котенок, жмутся друг к другу.

Яррад качает головой. Сплевывает. Слишком уж это сопливо.

– Пора колдовать мне.

Брови эльфийки взлетают до волос, в глазах блеск.

– Рубака умеет колдовать?

Шаман кивает, с губ слетает усмешка.

– Мысль здравая. Не зря же мы каждый вечер пытали мою каюту. Возьми плащ, его руны тебе помогут.

Шаман развязывает пояс, плащ соскальзывает.

Окровавленные пальцы эльфийки сжимают серебристый клинок, растения на рисунках похожи на те, что порождало зеленое пламя.

– Возьми и мой меч. Сожалею, что твои братья познали его мощь.

Яррад горько взирает на крушащих фрегат орков и гоблинов.

– Уже не братья.

Через минуту Яррад смотрит на острова из-под края рунического плаща, ветер путается в ровных складках, за спиной крест-накрест два меча, сломанный орочий и волшебный эльфийский.

Шаман улыбается, глаза весело сверкают.

– Ты сможешь.

Яррад хватает эльфийку и шамана, кладет на плечи как перышки. Взгляд пронзает воду, губы вздымаются, опускаются, как волны, в них рождаются слова заклинания, кожа ощущает тепло от рун плаща и меча…

Глаза вспыхивают синевой.

Яррад прыгает за борт, под ногами ладонью бога всплывает волна, несет прочь от галеры. Яррад возвышается на гребне, в лицо ветер, стремительно плывут навстречу острова.

Беглецов не замечают. Дракон потягивается на черной палубе, укрывает взгляд веками, кутается в дымное облако, лениво, величественно, как разомлевший от вина и девичьих ласк вождь. Коготь ящера на вытянутой лапе плавно покачивается, матросы дружно пляшут, подстраиваются под ритм, орут песни, дракон кивает. Праздник разгорается, орки и гоблины победили – мужественно дорезали эльфов, прежде сожженных и порванных драконом.

На галере два орка отбиваются от гигантской как тролль жирной многоножки, черная в шипах голова еще хранит черты лица капитана. Тварь вонзает лапы в спину орка, встает на дыбы, из короны жвал летят брызги слизи. У второго ранена нога, барахтается, отползти не может, силы растеклись лужей пота, осталось лишь сало. Монстр падает на орка, доски хрустят, на месте бойни зияет мрачная дыра. Галера медленно тонет.

Предсмертные крики и вой чудовища не отличить от грохота плясок и хохота.

Три пары ног ступают на теплый песок острова.

Эльфийка ворошит вниманием деревья и скалы.

– На каждом шагу опасность. Это дикие острова.

Яррад оглядывается на погибающие корабли.

– С диких островов мы уплыли.

Волна несет к берегу обломок бревна. Его обнимает ногами гоблин, вращает головой, костлявое тельце горбится, отчаянно гребет широким копьем.

– Подождите меня! – визжит Йир.

Яррад улыбается. Плащ хлопает на ветру как знамя, в руках сверкают мечи.

В песке тонет каменная плита. Серая гладь хранит знакомые символы и рисунки. Значит, слухи не врут, на эти острова и впрямь ступала нога орфа.

Среди рисунков Яррад узнает свой любимый: силуэт в плаще отрубает дракону крылья двумя мечами, один – волнистый, в рунах, другой – прямой и сломан.

Необитаемые острова. Всякого здесь ждет гибель. Проклятая земля пожирает смельчаков и беглецов. Когда-нибудь здесь будут жить орфы – легендарные Повелители Времени.

Весна – лето 2012 г.