Ванька 9 - Сергей Анатольевич Куковякин

и расширения подкожных капилляров.

Комар вирус в организм Родиона принёс, а он и воспаление вызвал.

Глаза у Малиновского тоже красные, как у чудища какого-то. Болят они ещё сильно.

— Вырвать бы их… — это Родион про свои глаза.

— Я тебе вырву. — показываю я Родиону кулак.

Тот губы кривит. Якобы — улыбается.

— Говори, что ещё беспокоит, — произношу это, а сам пульс у Малиновского считаю. Частит он, очень даже частит… Ну, правильно, температура-то у парня сейчас высоченная. Термометра у меня нет, но лоб у больного в сей момент — яичницу жарить можно.

— Голова раскалывается…

Так, головная боль. Понятное дело.

— Суставы все выворачивает…

— Ещё что?

Тормозит с ответами мой санитар, сознание у него ещё ко всему прочему спутано.

— Мышцы судорогами сводит, — продолжает отвечать мне Родион. — Тошнит ещё, но пока не рвало.

Ну, это — впереди. Других больных в бараке рвало и Малиновского будет.

Что у него с лимфоузлами?

Как я и ожидал — увеличены.

— Больно?

— Больно…

Ага, лимфоузлы ещё и болезненны.

Я продолжил обследование Родиона. Хоть бы не найти у него ничего плохого! Плохого, это того, что было у наших солдат перед их смертью. Да, уже несколько заболевших нашли свой последний приют в чужой им африканской земле.

Я помял живот Малиновского.

— Нигде не больно?

— Нет…

Слава Богу, симптомов раздражения брюшины нет. Это — хорошо.

Отеков нет. Это — тоже в плюс.

Печень из-под края реберной дуги не выходит. И — не надо.

— В сон не тянет?

— Нет. Наоборот, что-то не спится.

Хорошо, что сонливости нет.

Кроме как обильным поением, лечить мне Родиона нечем.

— Пить, пить и пить. Много пить тебе сейчас, Родион, надо. Хоть через силу. Понял?

— Тошнит…

— Ну, и пусть тошнит. Ты, всё равно — пей. Пусть даже и вырвет.

— Кваску бы…

— Нет кваса. Вода — есть. Её и пей.

— Ладно…

Тут меня к другому заболевшему в соседнем бараке позвали. Там тоже болеют. Не один Родион сейчас хворает.

— Всё, Родион. Я ухожу, а как освобожусь, снова к тебе загляну.

Я свою руку на лоб Малиновскому положил. Да, температура у него высокая.

— Спасибо, Иван Иванович. — Родион опять попытался улыбнуться, но это у него плохо получилось.

— Выздоравливай.

— Хорошо…

В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке — большие злые крокодилы…

Комары ещё…

Хуже всяких акул, горилл и крокодилов вместе взятых.

Глава 7

Доска отдыха

Лихорадка сорвала забастовку в нашем лагере. Как будто нарочно так получилось, что одними из первых заболели те, кто высказывался за остановку работ.

Не выдают за день копания канала три франка — втыкаем лопаты в землю! Пусть сам Манжен мозоли себе на руках натирает!

Но и без забастовки работы на канале почти застопорились. Половина лагеря пластом лежит, а остальные еле ноги передвигают. Доигрался комендант со снижением норм питания. Права русская пословица — как коня кормишь, так конь и работает.

Да, набил свой карман капитан, но — строительство канала сорвал. Голодные люди, после того, как до места работы добредут, просто ложатся на песок и встать не могут.

— В карцер!

— В карцер!

— В карцер!

Это только и слышно от Манжена.

Зол он до невозможности.

Инженер волосы на себе рвёт, как подсчитает объем работ — то бледнеет, то краснеет. Он — наемный работник, у него хозяева имеются, которые с него работу спрашивают.

Манжен злится от того, что денежный поток, текущий к нему, день ото дня мелеет. Не вышел на работу проклятый русский — минусуй три франка! А, если сразу три-четыре десятка? То-то…

На фоне всего этого фасоли нам стали больше давать. Однако, ситуации это не изменило.

— Что! Ты! Тут! Делаешь!

Манжен на меня чуть ли не с кулаками набросился.

— Почему не на работе?

Почему, почему… Заболевших лечу…

Хотя, чем лечу? Немного подсолённой водой больных отпаиваю. Ничего больше у меня нет. Ни одной таблеточки, ни пилюльки. Да, и не знаю я, чем эту африканскую лихорадку лечить. Имеются в виду лекарства, что здесь уже применяются.

Мля…

Ситуёвина…

Молчу, сказать мне нечего. Я-то пока здоров, моё место сейчас — на рытье канала.

— Болен?

— Нет.

— Нет?

— Нет.

— В карцер!!!

Манжена чуть на части не рвёт от злости…

Тут меня чёрт в бок и толкнул…

— Вы, наверное, по три франка за день работы им принесли? — я кивнул на больных. — Деньги на лечение им бы теперь не помешали.

Тут уж меня просто понесло. Не совсем по делу.

Здесь не то, что за три, даже за тридцать три франка никакого лекарства не купить.

— На доску отдыха!!! — чуть из сапог не выпрыгнул капитан.

Мля…

Это — меня.

На доску отдыха!!!

Доска отдыха — придумка изуверская…

Су-офицер и первый класс, что сопровождали капитана, вывели меня из казармы. До доски отдыха идти не далеко. Вот она — в пяти шагах от барака.

У других бараков доски отдыха тоже имеются. Сделать их французам было — пара пустяков. Конструкция, это не сложная. В землю вкапываются два столба. Между ними прибивается доска, на ребро которой меня теперь и усадили. Ноги и руки меня заставили вытянуть вперёд и закрепили их в деревянном заборе. Так, что кисти и стопы по ту его сторону оказались. Для этого мне ещё согнуться пришлось.

— Два часа. Два раза в день. Пять дней, — объявил приговор Манжен.

Сидеть на ребре доски с вытянутыми вперёд руками и ногами — ужасная пытка.

Через два часа я сам сразу не смог встать на ноги. Полежал. С бока на бок поперекатывался. Утвердился на четвереньках, а уже только потом поднялся в вертикальное положение.

Мля…

Пять дней.

Сегодня — только первый…

Как и выдержать…

Ещё и по два раза ежедневно.

Спина у меня сейчас болела просто ужасно.

Ещё и всё это время мне будет выдаваться только половинная порция пищи. Правильно, кто не работает — тот не ест. Я же — отдыхаю. На доске.

Глава 8

Новость

Два часа, это — ровно сто двадцать минут.

Правильно?

Правильно.

Сколько же это в секундах будет?

Я три раза в уме считал и всё у меня по-разному получалось.

Не мог никак сосредоточиться. Боль не давала. В том месте, которым я на ребре доски сидел.

Сидел уже седьмой раз. Первые дни больше спина болела, а сейчас, то, что ниже.

Отсидел…

До синяка.

Нет, не так. До синячища.

Руки и ноги у меня жестко закреплены, поэтому на доске особо не поерзаешь. Давит она