Кто, если не я? - Катажина Колчевська

Мы встретились на ступеньках. Когда я увидела Магду, то машинально схватила ее за запястье. Не знаю, чего я ожидала. Неудивительно, что пульс у нее был слабый и нерегулярный. Магда сразу же бросилась мне на шею, как ребенок, который ищет помощи и поддержки и надеется, что все тревоги сразу исчезнут. Только мне нечем было ее утешить. Я не могла сказать того, что она хотела услышать, и сбежать тоже не могла. Пару раз глубоко вдохнула. Придется мне за это браться. Кто, если не я? За годы работы врачом я приобрела навыки, которые могли пригодиться в самых неожиданных случаях. Отрастила толстую кожу. Потому вдохнула поглубже и сглотнула. Профессиональная толстокожесть часто помогала мне пережить такие ситуации.

– Мадзя, присядь, пожалуйста, – заговорила я с ней, как с капризной пациенткой, и подвела к стульям в больничном коридоре.

– Аня, где она, где моя Гося? – простонала сестра. Смотрела на меня доверчиво, как ребенок.

– Скоро мы к ней пойдем.

– Почему скоро? Почему не сейчас? Что с моей маленькой доченькой? Аня, я хочу видеть Госю! – требовала Магда. Выражение лица, и голос, и глаза были у нее сейчас как у четырехлетней девочки. Маленькой, обиженной девочки. Мне стало жаль ее.

– Магда, пожалуйста, прими эту таблетку и выпей воды. – Я протянула ей лекарство. На всякий случай теперь я хранила в сумочке небольшой запас.

Магда посмотрела на меня, и вдруг что-то изменилось в ее глазах. Изменилось выражение лица. Плотно сжались губы.

– Что это? Что ты мне даешь? Почему ты меня к ней не пускаешь? Я хочу увидеть Госю. Я должна к ней пойти. Понимаешь? Должна! Я ей нужна! Я нужна моей маленькой дочечке! – закричала она, вскакивая со стула. Видимо, она решила сменить тактику. Превратилась теперь в заботливую мамочку.

Я начала с ней бороться. Наконец с помощью Роберта мне удалось усадить ее на стул.

– Магда, прошу, сделай то, что тебе Аня говорит, – вмешался мой зять. Он был бледен, но держал себя в руках.

– Мы сейчас не можем к ней пойти, ей делают какие-то анализы, – соврала я, пытаясь выиграть время. – Прими таблетку, немного успокоишься. Не можешь же ты пойти к ней в таком состоянии, только ее растревожишь. Успокойся, Магда, а то нас никто в реанимацию не пустит. Там лежат тяжелобольные, а ты ворвешься с криками и истериками, – уговаривала я ее с упреком в голосе.

– Хорошо, давай свою таблетку, – согласилась она, но через минуту опять сорвалась с места. – Какие анализы? Что они с ней делают? Ты с врачом говорила?

– Да, говорила.

– И что? – спросила она, глядя мне прямо в глаза.

– Еще не до конца известно, какие у нее повреждения. Мы еще не знаем, что с ней… Проглотила? Запей. – Я протянула ей бутылку минеральной воды.

– Как это не знаешь? Ты же врач! – сказала она уже вполне осмысленно.

– Я гинеколог.

– А это не одно и то же?

– Кое-кто так не считает. Магда, давай посидим еще минутку, хорошо? А потом пойдем к Малгосе. Нам надо сейчас о Павле поговорить, – наконец набралась я смелости. Почему-то мне казалось, что рассказать о нем будет проще, чем о ее дочери.

– А Павел тоже здесь? – спросила Магда уже почти спокойно.

– К сожалению, нет.

– А где? В другой больнице? В какой? – продолжала она задавать вопросы, даже не пытаясь понять, что я хочу ей сказать.

– Магда, подожди, дай Анне договорить, – вмешался Роберт, который держался спокойнее. Какой-то он был слишком спокойный.

– Павел не в больнице. Он погиб, – выпалила я одним духом.

– Боже, Анна, что ты говоришь?! Как это? – Магда посмотрела на меня, как на умалишенную. – Я тебе не верю, просто не верю! Он в другой больнице и, наверное, очень беспокоится о жене и дочке. Ты ослышалась. Сама пей свои таблетки, а то ты какую-то чушь городишь. Роберт, поезжай в «скорую». Поезжай туда, ты должен его найти. Представляешь, как он сейчас волнуется, – командовала Магда своим отработанным учительским тоном.

Лицо сестры изменилось и теперь напоминало устрашающую маску или личико дефективного ребенка. Хуже всего было то, что Магда перестала плакать. Я обливалась холодным потом.

– Ты уверена? – вмешался Роберт со своей мужской практичностью.

– Да, я разговаривала с врачом «скорой», который был на месте аварии. Они попытались реанимировать Павла, но безрезультатно. Магда, что ты делаешь? – спросила я, совершенно сбитая с толку.

Сестра вела себя очень странно. Она рылась в сумочке и поправляла одежду. Потом вытащила пудреницу и начала пудрить нос.

– Тебе рассказали, как все случилось? – спросил Роберт, совсем не обращая внимания на то, что творит его жена.

– Фуру занесло на льду, и она столкнула их машину с дороги. Они в дерево врезались.

– А… где… Оля? – спросила Магда, крася губы красной помадой.

Я дар речи потеряла. Украдкой заглянула в сумку – вдруг лекарства перепутала?

– Мадзя, с Олей, похоже, все в порядке. Я ее еще не видела, но мне и в больнице сказали и в «скорой», что у нее лишь несколько ушибов и она сильно напугана, – объясняла я сестре, как маленькому ребенку, все еще растерянно глядя на нее.

– Ну, так давай заберем ее. Гося, наверное, захочет увидеть дочку. Вот мы все вместе к ней и пойдем!

Я совсем перестала понимать, что происходит.

– Магда, Гося без сознания, – попыталась я объяснить.

Ты должна придерживаться фактов, думала я. Главное, придерживаться фактов.

– Она проснется, как только мы придем! – холодно ответила моя сестра.

– Господи, Магда! – заорала я, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Мне казалось, будто я лечу в пропасть.

– Роберт, я в туалет, – выпалила я и, сорвавшись с места, помчалась в ту сторону, где видела дверь с надписью «Туалет для пациентов».

Мне нужно было успокоиться. Влетев в туалет, я захлопнула дверь. Прижалась лбом к холодному кафелю на стене и начала молиться. Я не молилась уже лет тридцать или даже сорок. Просила Бога, чтобы забрал меня отсюда. Пусть сделает так, чтобы я сидела сейчас в машине и ехала в свой пустой и тихий дом. Хотя нет – неважно куда, лишь бы подальше.

Я подошла к умывальнику и повернула кран. Плеснув в лицо чудесной прохладной водой, почувствовала облегчение и настоящее наслаждение. Как оргазм перед казнью. Я умылась еще раз и тут случайно заглянула в зеркало над умывальником. Почему мой взгляд задержался на этом исцарапанном и грязном кусочке стекла? Я уставилась в него так, словно в первый раз в жизни увидела свое отражение. Знала же, что это я, но в зеркале видела незнакомку. На меня смотрела старая развалина. Взлохмаченные жирные волосы с седыми корнями, помятое, испитое лицо и безумные глаза. Они были хуже всего. В первый раз в жизни я не смела встретиться с собой взглядом.