Всех, кроме пса — в полицию - Рекс Стаут

— Где Черныш? — поинтересовался я.

— Внизу у Фрица. Он будет спать там. Ты его не любишь.

— Это неправда, но как вам будет угодно. Теперь уж вы не сможете винить меня. Так или иначе, завтра его все равно заберет полиция.

— Они не придут.

— Ставлю двадцать против одного, что они будут здесь еще до полудня. Вульф кивнул.

— Приблизительно так рассуждал и я, поэтому, пока тебя не было, я позвонил Крамеру, и мы с ним заключили договор. В девять утра ты вместе с собакой должен быть на Арбор-стрит, к полудню привезешь собаку обратно. Полиция обязуется не трогать ее в течение следующих суток. В том доме ты сможешь найти кого-нибудь более разговорчивого чем обворожительная Джуэль Джонс.

Было прекрасное солнечное утро. Я не захватил с собой плащ Мигана: на сей раз никакого предлога не требовалось, да и вряд ли бы мне представилась возможность обменяться.

Блюстители порядка уже ждали. Я сказал проводнику — коренастому средних лет мужчине в штатском, — что пса зовут Черныш, и предупредил передавая поводок:

— Если он вас укусит, пеняйте на себя.

Не укусит. Так, Черныш? — Проводник похлопал собаку и начал с ней знакомиться.

Зычный рев потряс мои барабанные перепонки. Вмешался сержант Пурли Стеббинс:

— Ему следовало укусить тебя, когда ты его крал.

Я повернулся. Пурли был на полдюйма выше и на два дюйма шире меня.

— Ты все перепутал — заметил я — Укусы мне, наносят только женщины. Зато интересно, какая муха кусает тебя то и дело.

Мы продолжали обмен любезностями, а проводник — его звали Ларкин — устанавливал дружеские отношения с Чернышом. Скоро он объявил, что можно приступать.

Пурли разъяснил обстановку.

— Судя по всему, вот как это происходило. Зайдя в дом Кампер снял с собаки поводок, и держал его в руке подходя к двери одной из квартир. Хозяин впустил его, а потом схватил сзади и придушил поводком, который сунул затем в карман плаща. Собака была уже на улице, когда тело вытащили в холл. Это Таленто прогнал ее.

— В таком случае — заметил Ларкин — он невиновен.

— Нет, подозрения с него снять нельзя. Таленто мог убить Кампфа вынести тело и, выходя прогнать собаку на улицу. Может ли собака при таких обстоятельствах вести себя спокойно?

— Вообще да. Это зависит от ее близости с хозяином. Да и крови не было. Вы зайдете первым?

— Вперед Гудвин.

Пурли направился к двери, но я возразил:

— Я останусь с собакой.

Стеббинс был явно недоволен.

— Тогда держись позади Ларкина.

Однако мне не нравилось наблюдать из-за спины. И я зашел в вестибюль вместе с Пурли. Через минуту там появился Ларкин с собакой. Сделав два шага, Ларкин остановился собака тоже. Никто не произносил ни слова, Черныш оглянулся на Ларкина. Тот снял ошейник и чуть подтолкнул пса, чтобы показать ему: он свободен. Черныш подошел ко мне и, задрав голову, дружелюбно завилял хвостом.

— Ерунда, — с отвращением скривился Пурли. — Знаете, — произнес Ларкин. — я и не рассчитывал, что он покажет нам, куда вчера пошел Кампер. В лучшем случае можно было надеяться, что он подойдет к лестнице, где лежало тело и, может быть, поднимется на площадку, откуда вынесли убитого. Гудвин, подведите пса к лестнице.

Я подчинился. Он шел охотно, но явно не выказывал особого интереса к этому месту.

— Прекрасно. — Съязвил Пурли. — Просто прекрасно. Что ж, продолжайте.

Ларкин надел на собаку ошейник с поводком, провел Черныша через холл и позвонил в дверь. Через мгновение дверь открылась, и появился Виктор Таленто.

— Привет Черныш — сказал он и нагнулся к собаке.

— Я же предупреждал вас — ни слова! — взревел Стеббинс.

Таленто выпрямился.

— Простите, забыл. — В его голосе звучало искреннее сожаление. — Хотите еще раз?

— Нет. Это все.

Таленто шагнул назад и закрыл дверь.

— Вы должны понять, — втолковывал Ларкин сержанту. — Лабрадор не вцепится в горло врагу не такая это собака. Самое большее, что мы можем ожидать — это недружелюбное поведение или скажем рычание.

— Стоит продолжать? — спросил Пурли.

— Непременно. Идите лучше вы первым. Пурли стал подниматься по лестнице я за ним. Площадка была узкой и не слишком ярко освещенной. Ларкин постучал. Через десять секунд раздались шаги, и на пороге появилась личность два дня назад изгнанная из дома Вульфа и забравшая мои плащ.

— Это сержант Ларкин, мистер Миган, — представил Пурли. — Взгляните на собаку. Вы видели ее когда-нибудь? Погладьте ее.

Миган фыркнул.

— Сами гладьте.

— Вы видели ее прежде?

— Нет. — Ну, хорошо спасибо. Идем Ларкин.

Дверь хлопнула громко и резко

— Ну? — бросил Пурли через плечо.

— Собаке он не нравится — ответил Ларкин. — Правда, на свете много людей, которых собаки недолюбливают.

На следующем этаже все повторилось. Мы отошли в сторону, а проводник постучал в дверь. Никто не открывал. Он постучал снова, и вскоре дверь чуть-чуть приоткрылась. Скрипучий голос произнес:

— Вы с собакой.

— Да, — подтвердил Ларкин.

— Сержант здесь?

— Здесь — отозвался Стеббинс.

— Я же говорил, собака меня не любит. Однажды у Фила Кампфа Словом, она на меня обиделась. Вы что издеваетесь?

— Откроите дверь. Собака на поводке.

— Нет! Сказал вам, не открою!

Пурли решился. Он неожиданно толкнул дверь, и та распахнулась настежь. На пороге, держась за косяк, стоял костлявый тип в красной полосатой пижаме. Собака зарычала и попятилась.

— Мы обходим всех мистер Аланд, — сказал Пурли. — Вы не исключение. Теперь можете идти спать. Что касается издевательства. — Он замолчал, потому что дверь захлопнулась.

— А вы не говорили, что Аланд вас предупреждал — пожаловался Ларкин.

— Мне хотелось посмотреть… Ну, остался последний.

О верхней площадке явно заботились. Аккуратно выкрашенные стены были украшены небольшими картинами. Шаги за дверью раздались сразу же после стука. На пороге появился Росс Шеффи, художник, одетый в старый коричневый смокинг. Он был, несомненно, самым красивым из обитателей дома.

Черныш вел себя совершенно спокойно. Когда стало ясно, что кровь не прольется, Пурли спросил.

— Вы знаете эту собаку, мистер Шеффи?

— Разумеется. Чудесный пес.

— Погладьте его.

— С удовольствием, — Шеффи грациозно нагнулся, — Черныш, ты знаешь, что твоего хозяина больше нет? — Он почесал пса за ушами и выпрямился. — Что-нибудь еще? Я работаю — люблю утренний свет.