Есть на Волге утёс... - Лев Абрамович Кассиль

ребята хоть и не ему самому, но для других его голос и славу. Возможно, что завидовал этим затихшим, но горластым, у которых вся песня впереди. Может, жалел, что не во-время он на свет родился и не допел до дней, когда хорошая песня стала народным добром. А может, совсем не то думал Леонтий Граммофон. Или не так. Поди угадай, что чувствует человек, когда ему так хорошо и так жалко себя!

А Москва все еще передавала его песню. Подваливал к Заволжанску почтово-пассажирский теплоход «Наманган», и на нем гремел Леонтий Архипкин. Шел с верховья скорый пароход «Спартак», и там пассажиры слушали Архипкина. На пристанях пел он, и старый грузчик, остановившись с кладью под рупором на мостках, говорил:

— Ничего. Это поет. Правильно. По-нашему. Ровно наш Архипкин бывало. Вот был голосище! Громовой! Поперек Волги слыхать было.

И на площади Красных Водников, и на Рыбном взвозе, и на Оскорьях, и на Расходиловке, и в Гнилом Затоне, и у лесопилок, и на острове Семи Рыбаков — всюду пел Леонтий Архипкин по заявке учеников 4-й школы:

…Кто неправдой не жил, бедняка не давил

И свободу, как мать дорогую, любил

И во имя ее подвизался,

Пусть тот смело идет, на утес тот взойдет

И к нему чутким ухом приляжет.

И утес-великан все, что думал Степан,

Все тому смельчаку перескажет.

И едва замолк этот голос, как оттуда, из вечерних волжских далей, из-за песков, с теплым речным ветром снова возвратился он, густой, протяжный и чистый. Это последние заветные слова песни, спетой сорок лет назад, теперь, ничего не утаивая, повторило задумчивое волжское эхо.