За красивые глаза - Вера и Марина Воробей

«Пусть всегда будет А.А.А. и я! И.Я.», – гласила оранжевая надпись, выведенная каким-то замысловатым, похожим на готический, шрифтом. Ольга поняла, что прописные «И. Я.» – это инициалы писавшего (или писавшей?), а «А.А.А.» означало «Артем Андреевич Андреев». Слева крупными синими буквами было написано: «Темик, ты – супер! Твоя А.Н.»

– Интересно? – услышала Ольга прямо у себя над ухом и, вздрогнув, резко обернулась.

«Как же он так незаметно подкрался?» – подумала она, а вслух спросила:

– А кто это, «твоя А. Н.»?

– Моя А. Н.? – наморщил было лоб Артем, но тут же небрежно отмахнулся: – А, не помню… Ты посмотри, сколько их тут. – Он развел руки в стороны. – Что я, по-твоему, всех помнить должен?

«Так он и про мою надпись кому-нибудь скажет», – с грустью подумала Незнакомка, но тут же, испугавшись своей мысли, спросила:

– А Твикс?

– Твикс – это мой однокурсник, – ответил Артем, и Ольге послышалось в его голосе плохо сдерживаемое раздражение. – Ты бы лучше взяла фломастер и сама что-нибудь изобразила, вместо того чтобы читать, что другие пишут…

– В следующий раз, – пообещала Ольга. – Нам пора.

«Как же звали ту девушку, которая из-за него хотела покончить с собой? – пыталась вспомнить Незнакомка. – Кажется, Аня… Надо будет спросить у Каркуши».

– Ну что, пойдем? – Он подошел совсем близко к Ольге и уверенно положил руку ей на талию.

В ту же секунду дыхание Незнакомки сбилось, а сердце точно ухнуло куда-то вниз. Она почувствовала, как его рука плотнее прилегла к ее спине.

– Ты когда-нибудь целовалась? – касаясь губами ее уха, шепотом спросил Артем.

– Да, – ответила Ольга и покраснела.

– Сколько раз?

– Один… Пойдем, уже пора. – Она попыталась отстраниться и высвободиться из его объятий, но Артем вдруг с неожиданной силой прижал ее к себе. Теперь уже обе его руки крепко обхватывали ее талию.

– А когда ты поняла, что я тебе нравлюсь? – Руки Артема опускались все ниже.

– Отпусти! – Незнакомка упиралась ладонями в его грудь.

– Сначала ответь на вопрос, – сказал Артем и поцеловал Незнакомку в шею.

В следующий момент Ольга резко толкнула его в грудь и, отскочив к стене, сказала:

– Ненавижу, когда начинают руки распускать!

– А тот, с кем ты целовалась, он что, по стойке «смирно» стоял? – попытался съязвить Артем.

– С ним мы полгода встречались, прежде чем он меня поцеловал…

– Ты в каком веке живешь, девочка? – криво усмехнулся Артем и так посмотрел на Ольгу, что та невольно поежилась.

– Так ты идешь в больницу или нет? – с вызовом спросила она.

Артем, почувствовав вероятно, что перегнул палку, сменил тон:

– Ну ладно… Просто ты такая красивая… Я таких еще не встречал… – Изображая смущение, он потупил взор. – И все-таки, когда ты поняла, что я тебе нравлюсь?

– В больнице, – тихо отозвалась Ольга и уточнила: – В самый первый раз.

Артем не смог скрыть самодовольной улыбки. Именно такой ответ он и ожидал услышать.

Сегодня она решила рассказать отцу об Артеме. Так уж повелось в их семье: всеми секретами Ольга делилась не с мамой, а с папой. И даже в детстве, когда случалось, ее обидит кто-нибудь во дворе, она бежала к папе и, вся в слезах, рассказывала ему о своих бедах. Папа никогда не ходил за нее заступаться, но всегда умел найти такие слова, от которых Ольге сразу становилось легче, и обида сама собой куда-то улетучивалась. Всякий раз отец внимательно выслушивал ее и объяснял, что сильный человек никогда не станет никого обижать. Ему это просто не нужно. Поэтому тот, кто так поступает, достоин жалости, а не наказания. Скорее всего, его никто не любит, такого человека, вот он и старается изо всех сил привлечь к себе внимание.

– А тебя, Олька, все любят! – улыбался он. – Поэтому ты у нас такая красивая и добрая!

И уроки она делала с папой, и в зоопарк ходила с ним, и на каток. Поэтому не будет преувеличением сказать, что воспитанием Ольги занимался отец. Наталья Александровна, Олина мама, работала адвокатом. И, возвращаясь домой, увлеченно рассказывала дочери и мужу о каких-то сложных, запутанных процессах, часами обсуждала по телефону профессиональные проблемы. В основном она занималась имущественными спорами. Из восьмидесяти шести судебных процессов Наталья Александровна проиграла лишь два. И теперь она могла позволить себе выбирать, за какое дело браться, а за какое – нет. Не жалея ни времени, ни сил, Олина мама делала карьеру. Ее называли адвокатом от Бога. Коллеги откровенно завидовали ее успеху и… гонорарам.

А Юрий Алексеевич был врачом-психиатром. И хотя его работа тоже требовала от него полной отдачи, на Ольгу у него всегда оставались и время и силы. Юрий Алексеевич работал в Медицинском институте имени Пирогова. Он был доктором наук, профессором, и его уважали и любили все – и сотрудники, и больные, и студенты, которым он читал лекции. Ольга знала всех папиных сотрудников по именам и обожала бывать у него на работе. Ей нравилось чувствовать вокруг него ореол всеобщей любви и вместе с тем понимать: как бы хорошо отец ни относился к окружающим людям, больше всех на свете он все равно любит ее, Ольгу. В его кабинете всегда было полно народу. Почему-то именно здесь устраивались ежедневные чаепития. Каждый доктор неизменно приходил со своей чашкой, хотя их в кабинете Юрия Алексеевича было больше, чем достаточно (психиатры, если только это не касается их работы, народ рассеянный). Еще тут было много книг и коряг – диковинной формы корней растений, из которых Юрий Алексеевич в свободное время мастерил разные интересные штуки. Еще Олин папа любил петь. Почти к каждому празднику Юрий Алексеевич вместе с другими врачами кафедры готовил концерты для больных. У него был тенор, и в дуэте с доцентом Селецким, обладателем густого баритона, они пели городские романсы и арии из известных оперетт. Были в их «бригаде» и самодеятельные танцоры, музыканты и чтецы…

Однако в последнее время Юрий Алексеевич очень сильно сдал. Весь он как-то осунулся, сгорбился и так резко похудел, что некоторые знакомые не узнавали его на улице. Всегда живой взгляд его зеленых и каких-то детских глаз потускнел, и даже голос и тот изменился.

– Папа, ты должен срочно лечь на обследование! – настаивала Ольга. – Скажи, у тебя что-нибудь болит?

– Душа! – отшучивался Юрий Алексеевич, прижимая к себе дочь.

– Скажи, это из-за мамы?

– Нет, мама тут ни при чем.

– Ты за месяц килограммов на семь похудел, папа!

– А ты считаешь, было бы лучше, если б я поправился на семь килограммов? Вон, люди бешеные деньги платят, чтобы сбросить вес, а твой отец одним усилием воли справился с этой проблемой! Слушай, Олька, а может, нам с тобой запатентовать мой метод? Мы же миллионерами станем!