Дело с телом - Марина Серова

— Юрий Антонович, вам известно, что у Валентина Арсеньевича была любовница?

— Да, — недоуменно посмотрел на меня Никитин. — Он рассказывал мне.

— Вы видели эту женщину?

— А почему вдруг вас это интересует? — нахмурился Юрий Антонович.

— Мы ведь ищем вашего друга. И любая зацепка нам бы очень помогла. Конечно, Валентин Арсеньевич ваш друг и так далее. Только я не из полиции нравов и не собираюсь докладывать о том, что узнаю, его жене. Информация, которой вы со мной поделитесь, останется между нами.

— Извините, — с пониманием произнес Никитин. — Нет, я не видел его женщину. И вообще я не одобрял этого, — с несколько ханжеским видом добавил он.

— Что Клюжев вам рассказывал о ней?

— Живет в Ленинском районе, — буркнул мужчина. И рявкнул на сына, с неподдельным интересом заглядывающего в кухню сквозь щель неплотно закрытой двери: — Игорь, я же тебе сказал!

Мальчишка скорчил умильно-покорную рожицу и прикрыл дверь. За ней в коридоре тут же раздались шлепки — видимо, таким способом любопытный пацан хотел продемонстрировать, что уходит. Кого-кого, а меня он этой хитростью не обманул. Впрочем, пусть господин ханжа сам воспитывает свое чадо. Мне лично ребенок не мешает.

— Вот любопытный… — пожаловался Никитин.

Я улыбнулась, закивала, но поддерживать тему не стала — времени у меня не так уж много.

— Адрес женщины вы, конечно, не знаете? — продолжала я расспросы.

— Нет, — со спартанским спокойствием буркнул Юрий Антонович.

— А имя?

— Не помню, — сухо бросил Никитин. — Кажется, Валька и не называл свою… женщину по имени.

Вот человек — находка для разведки: ничего не знает и не помнит. Каждое слово из него клещами вытягивать приходится. Что-то не верилось мне в такое беспамятство. У меня даже зубы от бессильной злобы на подобное упрямство заныли. Но я самоотверженно сдерживалась и продолжала:

— А где бывал Клюжев со своей любовницей?

— Откуда я знаю? — спросил Никитин. — Я что, за ним по пятам ходил, что ли?

— Не нервничайте, прошу вас, — вздохнула я.

— Пап, а дядя Валя говорил, что они классно в «На троих» зависали, — решительно заявил мальчишка, снова заглядывая в кухню.

— Игорь, — не дав Никитину выгнать свое чадо, стремительно спросила я, — а что еще говорил дядя Валя? Понимаешь, все очень важно! И если ты еще что-то вспомнишь, то очень нам поможешь.

Мальчишка старательно наморщил лоб и взъерошил рыжие вихры пятерней. Отец нахмурился, глядя на него, но Игорь не обратил на грозного родителя внимания.

— Еще он говорил, — звонко заявил мальчишка, — что в «Драконе» очень хорошо кормят и выпивка ничего, а в «Соколе» потанцевать можно и знакомых мало, ни на кого не нарвешься. Больше ничего не помню!

— Спасибо тебе, Игорь, ты очень ценный помощник, — польстила я парнишке и, поднявшись, пожала хрупкую мальчишескую ладошку. Он покраснел и гордо удалился с сознанием прекрасно выполненного долга. А я перевела взгляд на его отца: — Юрий Антонович, вы точно ничего не можете вспомнить?

Никитин буркнул обиженно:

— Нет, не могу. У вас еще вопросы есть? А то мне надо обед готовить!

— Нет, спасибо за помощь. Извините, что отняла у вас время. — И я вышла из квартиры.

«Вот это дети пошли! — думала я, сидя в машине и с наслаждением наконец-то дымя сигаретой — в доме Никитина пепельницы не были предусмотрены, поэтому, находясь там, я решила воздержаться от сигарет. — Все знают, во все нос суют!»

Надо признать, порой это детское всезнайство бывает очень полезно. Как в данной ситуации.

Что ж, пора совершить паломничество по барам.

Первым делом я отправилась в «Дракон». Это заведение находилось на площади бывшего вождя пролетариата, в самом ее центре, и считалось достаточно престижным для среднего класса. Конечно, для посещения баров еще рановато, тем не менее… Заодно и перекушу.

«Дракон» внешне оказался достаточно привлекательным местечком — маленькое кафе, островерхими башенками и деревянной облицовкой стен напоминавшее теремок. Оставив машину у тротуара, я потянула на себя массивную деревянную дверь, ухватившись за голову металлического дракона, и вошла.

К сожалению, интерьер, как это часто бывает, удручал: обстановка представляла собой довольно посредственные потуги отразить древнерусский колорит. Узкие стрельчатые окна, украшенные несколько безвкусными витражами, длинные деревянные столы с наброшенными на них аляповатыми скатертями и нарочито грубые лавки. За стойкой скучала размалеванная девица в кокошнике. Едва я села за столик, она ринулась ко мне с натянутой улыбкой. Ультракороткий расшитый сарафан обнажал некрасивые ноги, а девушка к тому же усердно виляла задом.

— Что боярыне хочется откушать? — звонко спросила официантка, следуя своим представлениям о древнерусском обслуживании.

— Боярыня хотела бы посмотреть меню, — заметила я с улыбкой.

И передо мной, как по мановению волшебной палочки, легла кожаная папка с изображением золотого дракона. После недолгого раздумья я заказала порцию пельменей в сметане, блины с медом и маслом и мятный чай. Кофе пробовать побоялась.

— У вас здесь можно курить? — спросила я, не увидев пепельницы на своем столе. Девушка помялась, думая, как бы выразить мысль на древнерусском, и ответила нормально:

— Сейчас принесу пепельницу.

Через мгновение она вернулась и поставила передо мной пепельницу и кружку чая. А когда я докурила сигарету — принесла пельмени, залитые сметаной и весьма аппетитно пахнущие.

— Простите, — обратилась я к девушке, — здесь бывал мой знакомый. Может быть, вы его видели? Он порекомендовал ваше кафе, — польстила я.

Девица обернулась, и глаза ее алчно заблестели — в моей руке зашелестела купюра.

— Может, я и знаю, — присаживаясь напротив, ответила она. — Только вспомнить бы надо. А как он выглядел?

Я описала Клюжева, показала девице его фото и добавила на всякий случай:

— С ним могла быть его приятельница.

— Ой, не помню, — не отрывая взгляда от моих рук, прозвенела официантка. Она лишь раз взглянула на фотографию.

Я спокойно закурила, задумчиво поигрывая банкнотом. Потом протянула его девушке:

— Знаете, мне кажется, это лучшее лекарство от склероза.

— И правда, помогло! — нарочито восторгаясь, воскликнула она, тряся кокошником. — Видела я этого барина. С барыней.

— А как выглядела женщина? — мягко спросила я.

— Высокая блондинка в короткой юбке, коротко стриженная. Сидела в черных очках, — сказала девушка.