Рекрут - Алексей Рудаков

Процесс погрузки особо описывать не буду – кому интересна эта рутина. Всё прошло штатно, и наш транспорт, запросив добро у диспетчеров, покинул Станцию, строго соблюдая все положенные моменту требования. Но как бы мы не стремились завершить операцию тихо, не привлекая прежде времени чьё-либо внимание, судьбе было угодно влить в нашу бочку мёда здоровенный половник дёгтя, едва не приведший к нулю всё мероприятие.

Виновником был инкассатор, с которым мы столкнулись нос к носу, едва отвалив от посадочной платформы. Впрочем, с точки зрения экипажа полосатого транспорта, виновниками были именно мы, осмелившиеся нагло оказаться у них на пути.

То, что мы, как покидающие Станцию, имеем приоритет, инкассаторов не интересует, о чём они немедленно сообщают нам, ведя передачу на открытой волне.

– На лайбе! – Экран видеосвязи остаётся чёрным, подчёркивая презрение банковского служащего к нашим персонам: – Куда прёшь?! В сторону, шваль ржавая!

– Какой он грубый, – Самик, пересевший за рычаги транспорта с борта крейсера, морщится, неодобрительно качая головой: – Мы же по всем правилам идём. Откуда их только набирают.

– Тихо, Самик, тихо, – кладу руку ему на плечо: – Не с нашим грузом шум поднимать. Дай мне микрофон.

Пробурчав нечто неразборчивое, но несомненно неодобрительное, он вытягивает из гнезда шнур с дырчатым шариком на конце.

– Говорит транспорт… – Запинаюсь, не зная названия корабля, но секундой спустя продолжаю, наплевав на такие мелочи: – Простите, великодушные господа. Мы немедленно уберёмся с вашего пути, путь это и приведёт к нарушению правил маневрирова…

– Прочь пошёл! – Рычит мне остающийся невидимым инкассатор и я вижу, как начинает багроветь шея моего пилота, не терпящего подобное отношение.

– Правила для таких лузеров как ты, – тоном, полным пренебрежения, роняет полосатик, а наш борт, повинуясь движению рук Самика, начинает отворачивать в сторону, послушно освобождая посадочную платформу.

– Так бы и сразу, – видя наши манёвры продолжает он и тут Самик срывается – наш транспорт, вместо того, чтобы тихонько ползти прочь, выбрасывает из дюз длинные языки пламени, мгновенно заключающие полосатый корпус в свои объятья. Огненный плен длится считанные секунды – совершенно безвредные для корпуса корабля и весьма неприятные для психики того, кто окажется внутри подобного кокона.

Наш кораблик срывается с места и мне, чтобы удержаться на ногах, приходится хвататься за спинку пилотского кресла. Вслед, из динамиков, несётся многоголосый вопль, но он адресован не нам – бравые инкассаторы, оказавшиеся внутри бушующего пламени, визжат от страха.

Успокаиваются они только когда пламя исчезает. Короткая пауза и эфир наполняется угрозами, обещаниями всевозможных кар и всем прочим, что можно назвать сотрясением воздуха, окажись таковой за бортом. Поток ругани пресекает механический голос бортового оповещателя, который, исполняя свой долг разносит по окрестностям информацию о крайней загазованности помещения и необходимости включить усиленную вентиляцию.

– Обосрались, – слышится чей-то голос и это короткое слово рождает лавину смеха, в которой тонут гневные окрики обделавшегося экипажа.

– Ну, Самик! – Грожу ему кулаком: – Ну вот какого чёрта?! Не мог просто отойти?

– Прости, – уйдя в прыжок, который должен окончиться у Врат, он разворачивает своё кресло ко мне: – Не мог поступить иначе. Таких… – он на миг смолкает, а после машет рукой: – Учить таких надо. И вообще, – его рука вытягивается, указывая на дверь рубки: – Посторонних прошу покинуть рубку.

– Самик!

– Идите, командир, идите, – поднявшийся со своего места Олин, принимается выталкивать меня прочь: – Вам и переодеться надо, и, – поморщившись, он зажимает нос: – Душ принять не помешает.

– Так! – Растопырив руки, упираюсь в проём двери: – Это что? Неуважение к своему командиру? Вам что – делать больше нечего, чем меня нюхать?

– Конечно есть! Этим мы и займёмся, командир! – Ловко сбив мои руки, он выталкивает меня в коридор.

– Эй, Олин! Я не это сказать хотел! – Замолкаю, видя перед собой металл рубочной двери:

– Ладно, сочтёмся, – киваю на дверь: – Вот на базу прибудем, там я вам устрою.

Одна из дверей, ведущих в каюты экипажа транспорта, приоткрыта и я, толкнув створку, захожу внутрь.

А тут меня ждёт сюрприз. На стене, прямо напротив входа, висит на плечиках тщательно отглаженная форма капитана крейсера. Моего крейсера – «Ласкового Дождя», сейчас ждущего нас по ту сторону врат. Делаю шаг вперёд и… И едва не падаю, споткнувшись о пластиковый таз, на дне которого обнаруживаю мочалку и кусок мыла.

Что ж. Намёк ясен более чем. Сбрасываю на пол пропотевший комбез и направляюсь в крошечную ванную комнату, спеша привести себя в порядок прежде чем наша скорлупка состыкуется с крейсером.

Гвалт, поднятый в СМИ спустя несколько часов после нашей стыковки с крейсером, заставил бы сдохнуть от зависти птичий базар планетарного масштаба.

Ухх…

Какие только гипотезы не выдвигали объявившиеся на экранах новоявленные эксперты, причём некоторые из них мне были уже знакомы по шумихе, поднятой вокруг картин того самого Ван Гахена. Глядя на то, как эти личности, прежде важно рассуждавшие об его творчестве, сейчас во всю костерят нас, я не знал – плакать мне, или смеяться, видя подобную многостаночность. Впрочем, положив руку на сердце, разве я судья им? Каждый зарабатывает как может, и кто знает, был бы я лучше, оказавшись в их штанах.

Но надо отдать должное – полёту их фантазии можно было только позавидовать, вот только ни одно из высказанных ими предположений не отвечало реальному положению вещей. Вариантов было море, начиная от банальных грабителей, сорвавших огромный куш, и до цирковой труппы гипнотизёров, сумевших ввести в транс всех находившихся тогда в ангаре.

Но самой экзотический из всех версий была та, где подобную кражу приписывали жабьему спецназу, принявшему, благодаря усилиям жабьих же хирургов, вполне человеческий вид.

О да!

Эта тема долго не сходила с новостных лент. Ведь они кто? Вопрошали эксперты, буравя зрителей требовательными взглядами. Враги! Враги рода человеческого! Так что странного, что именно эта раса решила запустить свои скользкие лапки в наши карманы? Вы сами видите – на экранах появлялись монтажники, и я в их числе. Видите, как они двигаются?! А теперь посмотрите в окно – разве так ходим мы с вами? Мы – нормальные люди?!

Доля правды в этих словах была.

Но только доля, и только для тех, кто проводил всю свою жизнь на поверхности, лишь изредка оказываясь среди звёзд. Гравитация, ровная и постоянная на планетах, не была константой на станциях и, тем более в ангарах, когда там проводились погрузочные, или ещё какие тяжёлые работы. Обычно, для облегчения наших задач, гравитацию там снижали вполовину, или на две трети, что, как вы уже понимаете, кардинально меняло и координацию, и походку, и…