Бессмертник - Надя Сова

стал дожидаться, когда появятся Волчков и Зябликов, поднялся вверх и растворился среди домов.

– Бардак, бардак, – ворчал Скат Иваныч, поднимаясь и отряхивая одежду от пыли.

– Босс, людей пускаем? – спросил Брют.

Скат Иваныч кивнул.

Пустая улица тут же стала многолюдной.

Три стражника смотрели, как заполняются кафе и лавочки в самом центре города. Никто и не заметил, что буквально пять минут назад ходу на эту улицу не было.

– Знаете, – подал голос Глеб, – а в целом-то всё неплохо.

– В плане? – уточнил Брют.

– Теперь у нас есть первый подозреваемый.

* * *

Поезда и вокзалы всегда вызывали ощущение грядущего приключения. И неважно, едешь ты в соседний город или просто на дачу. Суета, объявления, которые озвучивают настолько невнятно, что о смысле остаётся только догадываться, – всё это дарило чувство, что грядут изменения в привычной рутине. С этого всегда начиналось путешествие Норы к родным.

Толкотня на станции пригородных электричек напоминала рынок выходного дня – тут тоже что-то продавали, народ носил огромные рюкзаки со странным содержимым, дети носились по чужим ногам, а усталые мамочки делали вид, что их это не касается.

Сами поезда выглядели так, будто застряли в прошлом веке: ржавые, разрисованные всеми красками мира, прокуренные в тамбурах. Почему-то именно на этом направлении составы не стремились заменить на более новые. Этим фактом всегда возмущалась бабушка Норы:

– Когда уже вспомнят про наше направление? Везде уже сто раз обновили поезда, а тут ржавые телеги спорят меж собой, какая более ржавая.

Нора села в электричку и сразу отзвонилась маме, чтобы та не забыла открыть калитку. Заглянула в общий чат, Таиса опять накидала кучу фотографий с Плотвичкиным. Эти же фотографии она потом закинет в блог, рассуёт по всем альбомам и у каждого будет спрашивать, видел ли он их. Не увидеть шансов ноль.

Быстрый смайлик, чтобы показать, что Нора всё прочитала, наушники в уши, и ближайший час смотреть, как пролетают за окном чужие дачи, редкие леса и лысые поля – неотъемлемая часть любой поездки.

Рядом сел опрятный молодой человек. Нора скосила глаза, чтобы оценить, насколько приятно с ним сидеть. Оказалось, вполне. Аккуратный, он пах какой-то луговой травой и немного землёй. Даже ботинки были светлыми и чистыми. Нора засмотрелась на незнакомца, тот закинул ногу на ногу. На мгновение девушке показалось, что нога легла два раза. Будто задублировалась дорожка на видео. Нора поморгала, отвернулась к окну. Минуту погодя снова посмотрела на парня, тот скрестил на груди руки. И опять движение получилось какое-то задвоенное. Нора нахмурилась. В этот момент молодой человек посмотрел на неё и удивлённо поднял брови. Нора сразу отвернулась.

Вышел он через две станции, всю дорогу сидел спокойно и наблюдал за пассажирами, периодически поглядывая на Нору. На станции он обернулся, и Нора готова была поклясться, что на неё смотрели двое. Этот странный молодой человек и какое-то чудовище внутри него.

– Надо больше спать, – тихо прошептала себе девушка и переключила трек.

До дачи она доехала без приключений, на станции купила фруктов и фермерский творог и пошла вглубь садового товарищества. Странный парень не шёл из головы, он цеплялся второй парой рук, вытаскивал из памяти случайного пассажира метро. И почему-то это всё накладывалось на кошмар. Авария из сна тоже не отпускала её. Было ощущение, что всё происходило на самом деле.

Дорога до участка шла через озеро. Нора всегда подходила к воде и купала в ней руку, здороваясь с огромным водоёмом. Сегодня озеро было спокойным, солнце играло на воде, словно раскидывало по поверхности мелкий бисер. В детстве Нора очень любила это сравнение и как-то сказала бабушке:

– Когда я вырасту, то сделаю из этого бисера браслет.

Бабушка посмеялась.

От мыслей отвлёк телефон, мама её потеряла. Не задерживаясь, Нора поспешила на участок к своим. Огород и небольшой сад всегда действовали на нее умиротворяюще. За калиткой оставались переживания, страхи и постоянные подначки Таисы. За годы дружбы та ни разу не побывала на даче, и только сейчас Нора поняла, что рада этому. Пусть в этом мире будет хотя бы одно место, защищённое от бесконечной критики подруги.

– Ты к нам надолго? – спросила бабушка, пока Нора разбирала покупки.

– На праздники, как раз экзаменов нет.

В доме фоном ворчал телевизор. К нему настолько привыкли, что уже не воспринимали как помеху. Просто часть окружающего шума, птицы на улице громче орут.

Нора не сразу поняла, что именно привлекло её внимание. Старая улица, старые дома, с этого начался очередной сюжет в новостях. Ведущая несмело подходила к месту у неё за спиной. На маленьком экране Нора сразу заметила аккуратные ботинки, часть которых утопала в стене. В старой стене панельного дома. Выпуск резко прервали, запустив рекламный блок. Нора схватила телефон и полезла в интернет.

Да, тот опрятный молодой человек из электрички. Те самые ботинки. Даже место то самое, рядом видно станцию. Фотографии и публикации быстро исчезали с новостных порталов, и Нора с трудом нашла кадр, где всё видно.

Тело торчало из стены так, будто это был не старый бетон, а снег, в который легко затолкнуть что угодно. Голова незнакомца упала на грудь, рубашка окрасилась бурым. Одна рука вцепилась в стену, будто пыталась вытащить тело, другая безвольно повисла. Нора в ужасе смотрела на фото и не могла оторваться от экрана телефона. Было ещё что-то, что цепляло внимание, но об этом в публикации не написали ни слова – у молодого человека было три ноги.

Фотографию тоже удалили, но Нора успела сделать скриншот. Увиденное пугало, и хотелось снова и снова возвращаться к фотографии, чтобы получше рассмотреть каждый её пиксель. Странное, извращённое желание пугать себя снова и снова.

– Что-то случилось? – Бабушка всегда чувствовала, когда менялось настроение у домашних.

– Страшное в новостях увидела.

Бабушка посмотрела на экран телевизора, взяла пульт и переключила на программу про сад и огород.

– Я тебе всегда говорю: страшные новости остаются в городе, – напомнила она и ушла.

Нора кивнула:

– Страшные новости остаются в городе и в моей голове.

Глава 3

Наша песня хороша, начинай сначала

Брют терпеть не мог Явный мир. Это ощущение связанных рук, ограничений и правил. Ощущение, что мог бы делать больше, но сам мир сопротивляется и не даёт пойти вразнос. Ощущение, будто не можешь сказать сверх того, что тебе разрешили. После Лада это чувствовалось особенно остро.

И именно в Явном