Живите и помните! - Александр Афанасьев

Вот тебе и вся толерантность в одном флаконе с политкорректностью.

Пока Уилл освобождал свой мочевой пузырь, лейтенант напряженно думал. О том, какого хрена вообще происходит и кому вообще они подчиняются. Вроде как губернатору – губернатор активирует национальную гвардию. На деле – типа командованию первой бронекавалерийской дивизии, которая занимает оборону в этих местах. Но в то же время есть какая-то FEMA, и вроде как в условиях чрезвычайного положения они и есть власть. Пока их не бросили на передний край, но в любой момент могут бросить. И не стоит ли смотать удочки, пока не поздно, тем более что непонятно – кто командует и какого хрена нужно подчиняться.

– Эй, лейт! Смотри!

Лейтенант обернулся, посмотрел туда, куда указывал палец Гектора, их водилы, классного, надо сказать, потому что в мирной жизни он водил нью-йоркское такси. Там трое негров кого-то прижимали к стене, драки не было, но…

Лейтенант выматерился про себя. Вроде как он здесь власть, они и разбираться с этим должны. Хотя он с большим удовольствием перепоручил бы это полиции.

– Вик, давай за мной и смотри в оба. Гек, оставайся у машины. Крикни Уилла, какого хрена, он там что, обосрался?

– Есть, сэр.

Лейтенант размашистой походкой направился к нарушителям порядка. Негры… другого и придумать сложно, конечно же, негры. Три здоровых битюга в широких штанах, один – с серьгой в ухе, и девица. Тоже негритоска, вида блядовитого, но это не преступление.

– Что здесь происходит? – спросил лейтенант, надеясь, что его голос звучит как надо, уверенно и сухо, как у полицейского. – Мэм, эти ребята вас обижают?

– Какого черта, папаша, мы заплатили этой суке, а она решила нас продинамить!

– Да пошел ты, ублюдок! – злобно выругалась девица. Шальные глаза… ширнуться успела, что ли? В Гарлеме уже открыто продают.

– Мэм, вы не хотите находиться с этими людьми?

– Пусть сначала бабло отдаст! Мы ей сто баксов заплатили!

– И сто за моральный ущерб, – поддакнул еще один негр. На футболке у него было написано «Райкерс» – на Райкерс-айленд находится нью-йоркский следственный изолятор.

– Так, парни, отпустите девушку и валите отсюда, пока у меня не возникло желание проверить ваши карманы.

– Ты что-то сказал, снежок? – насмешливо спросил один из негров. – Вали лучше сам, да по-скорому. Это наши дела!

Лейтенант достал из кобуры «кольт», который выдали ему два дня назад.

– А ну-ка руки на стену! Мэм, идите сюда, эти парни ничего вам не сделают.

Выругавшись, один из негров отступил, девица направилась к лейтенанту. Он даже не понял, что произошло, – она была уже совсем рядом и вдруг резко выбросила руку вперед. Что-то коротко треснуло – и лейтенант упал на асфальт.

Четверо негров – трое мужчин и женщина, трое – с богатым уголовным прошлым – умерли быстро и безболезненно, почти разом. У них был всего один «Сэтиди Найт Спешиал», револьвер двадцать второго калибра, чтобы прикрывать кассира[2], этого хватало, чтобы вершить серьезные дела – нет. У Стручка – его так назвали, потому что он имел стручок длиной десять дюймов и в зоне обожал петушить белых, – возникла гениальная идея напасть на патруль Национальной гвардии, разжиться бронемашиной, автоматами, пистолетами, бронежилетами, может, и пулеметом. Потом – либо ломануть какой-нибудь банк, или депозитное хранилище, или нагрянуть в одно место, где итальянская мафия хранит неотмытую наличку. Проблема была только в одном – с револьвером двадцать второго калибра отобрать бронемашину и автоматы у национальных гвардейцев – что-то из области фантастики. Тогда они придумали, как все провернуть чисто – прикинуться, что они собираются изнасиловать бабу, подманить патруль нацгвардейцев, а в нужный момент спасаемая баба подойдет к ним и начнет стрелять. От спасаемого обычно такой подлянки не ждут.

Оставалось найти бабу. Ей стала Алишия, двое из банды ее трахали, а третий нет, потому что это была его сеструха. Биография у нее была типичная для Гарлема – ребенок в четырнадцать лет, еще один в восемнадцать, обоих – в государственный детский дом, несколько приводов за проституцию, мелкие кражи, приставание к мужчинам. В последнее время начала ширяться. От белых она ничего хорошего не видела, людей ненавидела и с радостью согласилась помочь. И все вроде бы шло нормально – вот только они не знали, что на улице заняла позицию группа боевых пловцов, оценивающая обстановку и ищущая контактов с местным сопротивлением. Пошедший поссать Уилл был уже надежно упакован, но им нужно было еще взять как минимум одного, чтобы начать активно действовать. Но эти двое – вместо того, чтобы искать пропавшего товарища, увидели каких-то негров и решили с ними разобраться, не зная, что за всем за этим внимательно наблюдает снайпер. Снайпер этот был армейским, точнее флотским, а не полицейским, поэтому он с правилами применения оружия против преступников не был знаком и соблюдать их не собирался. Как только он увидел, что баба почти в упор выстрелила в стоящего рядом гвардейца, который был командиром патруля, и начала стрелять во второго, снайпер выстрелил, и мозги негритянки брызнули во все стороны. Негры, как и было условлено, ринулись вперед, они должны были вооружиться автоматическими винтовками, и как можно скорее. Но стоило им только прикоснуться к оружию, как они автоматически перешли из разряда «цели» в разряд «цели, представляющую угрозу». И в пару секунд умерли и они…

Лейтенант пришел в себя уже в машине, он лежал поперек сиденья, и неизвестный ему человек в североамериканской военной форме, сняв с него бронежилет, осматривал его.

– Черт… что происходит… какого хрена?

– Небольшое ранение. Пуля пробила кевлар, но дальше не пошла, она сидит под кожей. Я собираюсь ее вынуть, вы готовы?

Лейтенант стиснул зубы.

– Готов… черт…

Фельдшер прыснул на место ранения специальным составом, используемым для быстрой обработки ран, боль не прекратилась, но стала тупой и ноющей.

– Этого пока хватит, но нужно показаться врачу в течение двенадцати часов.

– Спасибо… Док…

Неизвестный фельдшер помог ему принять нормальное положение на сиденье.

– А вы кто? Мы тут дежурим… но здесь, кроме нас, никого нет. Вы из первой дивизии?

– Не совсем. Видите ли, лейтенант… мы хотим вам помочь. Но для этого нам нужна связь с вашим командованием. И как можно скорее, времени почти не осталось.

– А мы – это кто? – осторожно спросил лейтенант, боясь пошевелиться, чтобы не обострилась боль.