Крестный папа - Галина Владимировна Романова

— Понял, — промямлил тогда Виталий, холодея сердцем. — Опасно это…

— Мы давно опасными делами занимаемся. Давно. Как пятнадцать лет назад освободились, так и занялись. И ты мне давай тут не финти. Что, очко на минус? Может, выйти из игры желаешь?

«Пары часов не проживу!» — с тоской подумалось Виталию.

— Правильно думаешь, — догадливо хмыкнул Симка и припечатал ладонь к столу. — Решено: Игоря будем брать днем. Он после дела всегда в гостинице с шлюхами зависает. Потом с утра похмеляется. Затем тихонько трогается с места. Обедает у Захара и, сытый и довольный, едет домой к папуле.

— Проще ночью. Ну, когда он с бабами, — попытался впервые в жизни возразить Виталий.

— Он даже голый «пушку» из рук не выпускает. Мне девки такого про него понарассказывали… Муху, говорят, с пяти метров в стену вбивает. И еще… Есть у него один пунктик…

— Какой?

— Ночи он боится. Не то что темноты. Нет. Как бы чувства у него все ночью обостряются. Одно слово — Чингис-хан, мать его…

Все было так, как и предсказал Симка. Игорь приехал с вечера. Приехал, как всегда, один, без охраны. Настолько был уверен в своей неуязвимости. Недолго совещался с парнями. Вышел от них с кейсом, который потом оставил в депозитном сейфе в отделении банка при гостинице. Снял номер. Туда же потом снял трех девок. Те полночи оглашали окрестности довольным визгом. Что уж он там с ними делал, неведомо. Но утром девки свалили от него с удовлетворенными физиономиями. Похмелку на этот раз татарин затребовал к себе в номер. Спустя час вышел на ступеньки гостиницы, держа в одной руке заветный чемоданчик, а в другой — легкую спортивную куртку.

Все шло точно так, как рассчитал Серафим. Минута в минуту.

Но потом все перевернулось. Перво-наперво Игорь не поехал обедать, а вместо этого остановился у переговорного пункта. Вышел из машины. Не оглядываясь по сторонам, вошел через вращающиеся двери. Пробыл там полчаса и появился уже с черного хода… без чемоданчика. Куртка по-прежнему висела у него на правой руке. И, как потом оказалось, прикрывала собой пистолет. Вот уж воистину степной волк. Когда он почувствовал за собой «хвост»? Как заподозрил? Это так и осталось неразгаданным. Но четверых его парней, засевших за мусорными бачками, повалил мгновенно. Рысью метнулся через улицу. Перескочил невысокий забор, огораживающий проспект от района новостроек, и, нырнув в кусты, исчез. Как, впрочем, исчез и его чемоданчик. Они потом весь переговорный пункт сантиметр за сантиметром перетряхнули — пусто…

— Мистика какая-то, — сумрачно бормотнул Виталий, делая знак шоферу остановиться у спортивного комплекса. — Здесь… Захар в это время здесь отдыхает…

Отдыхал Захар, толстобрюхий свояк Серафима, как и подобает уважаемому семьянину, в окружении голозадых грудастых девиц весьма юного возраста. Полупьяно посмеиваясь над их подобострастными усилиями привести его в состояние боевой готовности, Захар отпускал сальные шутки, время от времени хватая то одну, то другую за обнаженные телеса.

— Здорово, Захар Иваныч, — Виталий изо всех сил старался казаться беззаботным. — Отдыхаешь?

— Ну, — колыхнул тот волосатым пузом. — С чем пожаловал? Проблемы? Слышал, слышал. Только если за помощью, то зря. В этом деле я тебе не помощник. Пожить, понимаешь, еще хочу. Жизнь-то, она — штука прекрасная. Видал, какие гейши у меня? Все, что пожелаю, сделают…

Приблизительно на такое приветствие Виталий и рассчитывал. Но был в его арсенале один убедительный аргумент, против которого алчный до денег Захар не мог устоять. И менее чем через полчаса они ударили по рукам.

— Смотри, обманешь, — погрозил ему толстым пальцем Захар на прощание, усаживая на себя сочную блондинку. — Симку тогда сдам Ильдару, как два пальца об асфальт…

— Да ты чего, Захар! — попытался поймать его взгляд Виталий, но мельтешащий перед глазами конский хвост блондинки мешал ему сделать это. — Пятьдесят на пятьдесят, как договорились…

«Где бы только эти пятьдесят еще добыть?! — свела судорогой скулы трусливая мыслишка. — Захар-то не знает, что деньги ушли».

Он обошел здание спорткомплекса и, войдя с торца, дернул на себя обитую дерматином дверь. В нос ударил запах мужского пота.

— Здорово, парни, — разулыбался вовсю Виталий. — Захар Иванович звонил?

— Ну, — смерил его неприветливым взглядом самый старший по возрасту. — Чего делать-то нужно? Да не лыбься ты так, мы не бабы. Нас обольщать не нужно. Приказано — сделаем.

Нужного количества людей все равно не набралось. Было решено поставить для наблюдения по одному человеку у каждого второго подъезда. Остальные должны были прочесывать территорию микрорайона, попутно обследуя лестничные клетки и обзванивая квартиры на предмет обитаемости.

Именно их требовательный звонок и разбудил ближе к утру задремавшую было Ларису…

Девушка двигалась по комнате почти бесшумно. Заученно огибая каждый предмет мебели, она то подходила к изголовью тахты и клала прохладную ладонь на его лоб, то вновь отходила в свой уголок, где сидела, поджав ноги, в огромном удобном кресле.

Странно…

Все ему здесь казалось до безобразия странным. И планировка этой малогабаритной квартиры, которую он успел механически отметить, переступив порог. И мебель, функциональная пригодность которой была взята им под сомнение с первой минуты пребывания здесь. И сама хозяйка, являющая собой нетипичный пример современной независимой женщины.

Какая, к черту, независимость, если не смогла справиться с такой, пусть нештатной, но все же не из ряда вон выходящей ситуацией? Допустим, он держал ее под прицелом, допустим, она не знала, что в стволе у него уже не было ни одного патрона, допустим, даже позволила ему войти, ну и что? Потом-то, потом! Он же отключился, «пушку» выронил. Тут бы ей, дурехе, и действовать. Бежать без оглядки, звать на помощь. А она что?! Она вместо этого перетащила его из столовой в свою крохотную гостиную. Уложила на единственную кровать. Перевязала. Да еще колола всю ночь какой-то дрянью. Может, и не дрянью, раз ему заметно полегчало, но это нисколько ее не оправдывает. Дура, она и есть дура! Наверняка насмотрелась сериалов или начиталась романов этих бульварных, и ей в каждом мерзавце чудится тот единственный и неповторимый, что будет любить ее вечно и преданно.

«Дура!!!» — едва не сплюнул Игорь.

Он вновь устремил свой взгляд в угол комнаты, где едва угадывался ее силуэт.

Задремала. Дыхание ровное, едва слышное и наверняка чистое. А что, интересно, можно сказать о ее мыслях? Куча романтических бредней? Не меньшее количество сентиментальных помыслов? И, что всего вероятнее, мечты об обеспеченном и прекрасном будущем. А может быть, он ошибается. Может, все не так. Поразил же его с первых минут ее умный и спокойный взгляд. Трусила, он же видел, что трусила, а смотрела прямо. Ни тебе бегающих глаз, ни трепетного взмаха ресниц, ни вздымающейся груди. Ничего того, на что он в любой другой ситуации непременно бы клюнул. Не-ет, здесь его обольщать не собирались. А как взорвалась, когда он ее телефон разбил! Двести долларов… Какие деньги!