Свадебное бланманже - Маргарет Уэй

Это произошло шестнадцать лет назад. Но Леона помнила каждый поцелуй своей матери, каждое ее нежное объятие. Серена оставила в душе своей дочери, да и не только ее, такой глубокий, неизгладимый след, что и после смерти была любима, из-за чего для Делии, матери Роберта, ни у кого любви уже не нашлось. Конечно, Делия была задета этим. Никто не имел права сравнивать ее с покойной первой женой. Но тем не менее это постоянно происходило, коробя самолюбие женщины. Да и Пол, взявший ее в жены и усыновивший малыша Робби, не в силах был скрывать от своей новой супруги тоску по ушедшей. Конечно, такой брак не мог длиться долго.

Кованые ворота усадьбы стояли нараспашку, однако ведущая к особняку дорога длиной не менее мили была пустынна. Леона сбросила скорость, вовсе не потому, что этого требовали правила, а потому что любила фланировать по этой тихой аллее под развесистыми кронами деревьев на своем авто. Змейка изумрудно-зеленого тоннеля, образованного пересекавшимися ветками, вилась перед ней, листва шелестела таинственно, навевая настроение безмятежной отрешенности. Предстояло еще преодолеть невысокую арку каменного моста, перекинутого через один из многочисленных ручьев усадьбы с журчащей, переливистой водицей. А миг спустя на финальном витке в просвете показался хозяйский дом, возведенный в строгом английском стиле, окруженный массой флигельков и пристроек, которые, даже добавленные много лет спустя, полностью соответствовали эстетике главной постройки.

А вокруг дома — благоухающие куртины, садовые деревья, беседки, прогулочные дорожки, художественно подстриженные кустарники.

Алекса устраивала ежегодную встречу профессионалов-садоводов и поклонников ландшафтного дизайна. Это стало ее главным светским увлечением. Джинти подобными пустяками не забавлялась. Усадьба была все такой же ухоженной, как и при прежней хозяйке, но уже почти ничем не напоминала о ней.

Леона всегда с грустью вспоминала об Алексе. Если Серене посчастливилось жить в окружении любящих людей, то Алекса, напротив, была обделена этим бесценным даром, хотя имела на него все основания.

На публике Руперт и Алекса играли роль идеальной супружеской пары, тогда как в обыденной жизни Руперт ничего не давал своей супруге помимо мнимого благополучия. Алекса же всячески старалась обратить на себя внимание мужа. Она обожала его, как, собственно, и их сына. Казалось, ради этих двоих она, не задумываясь, жизнь отдаст. Вот только оценит ли кто-нибудь такую жертву?

Леоне все чаще приходили в голову мысли о перспективах собственного брака. Она просто размышляла, но не делала пока никаких выводов, кроме одного. Замужество для женщины — это огромный риск. За романтическими свиданиями может зиять пустота и отчужденность совместной жизни, за страстным желанием соединиться — полная неспособность найти общий язык в вопросах быта, за рациональным и обоюдным решением быть вместе — чувственная неудовлетворенность. Счастливый брак — это чудо. Любящие и понимающие друг друга супруги — исключение из общего неутешительного правила.

Когда ей было двадцать четыре, она впервые поняла, что влюблена. До того момента ее чувственность оставалась нетронутой, а ухаживания молодых людей она принимала постольку, поскольку этого требовала ее женская натура. Поводом для печали стало то, что предметом ее тайных грез был человек, которого она откровенно недолюбливала за его самомнение. Она старалась не выказывать своих чувств и постепенно с ними свыклась. Разве что изредка отводила душу на том, что в компании самых близких подтрунивала над Бойдом и его снобизмом.

Леона неоднократно убеждалась, насколько велико магическое воздействие фамилии Бланшар вообще и имени Бойд в частности на молоденьких девушек.

Бойд встречался с Элли Макнэр. Элли очень нравилась Леоне, она была очаровательна и забавна. До Элли была Зои Реншоу, которая ничем не запомнилась. В числе малопримечательных особ, с которыми Бойд сходился единственно по той причине, что вместе они эффектно смотрелись, можно было бы назвать Джемму Стирлинг, Холли Кэмпбелл, которую Леона тоже невзлюбила из-за раздутой гордыни. Запомнилась Хлоя Комптон, наследница с огромным состоянием. Руперт был бы на седьмом небе от счастья, если бы у этих двоих что-то «срослось».

Леоне Хлоя нравилась по другой причине. Она была настоящей леди. Утонченная, умная, сдержанная. И в паре с Бойдом она смотрелась выигрышнее всех его прежних пассий. А поскольку Леона превыше всего в этой жизни ценила истинную красоту, она даже ревновать не могла, а просто любовалась. Девушка помнила, как ее расстроил разрыв Бойда с Элли, с которой она успела поладить. И ей очень бы не хотелось, чтобы какая-то охотница за состояниями заняла теперь место Хлои.

Леона подъехала к дому и припарковалась невдалеке от парадного подъезда. Когда вышла из машины, увидела Виржинию Бланшар на пороге. Джинти устроила настоящий спектакль из приветствия. Видимо, была уверена, что светские манеры сводятся к жеманству, хотя не исключено, что все, чего бы ни делала эта дама, женившая на себе одного из самых богатых мужчин Австралии, включая и глупости, было осознанно и продуманно. Мысли об этом не позволяли Леоне относиться к Виржинии свысока, да и расслабиться в ее присутствии тоже не позволяли.

— О, как же это чудесно, что ты пожаловала к нам, Лео! — чуть ли не пропев эти слова и бросившись Леоне навстречу, Джинти раскинула руки в приветственном жесте. — О, ты, как всегда, изумительно выглядишь, дорогая Лео! — склонив набок голову и тараща глазки, словно в изумлении, пролепетала она. — О, высокая мода создана для таких безупречных существ, как ты, милая Лео! Но и в дерюжке ты бы выглядела столь же бесподобно, я в этом просто уверена! — Джинти склонилась к уху Лео и прошептала, хотя это было совершенно излишне, поскольку их бы все равно никто не услышал: — Все бы отдала, лишь бы иметь такую же стройную фигурку!

— Прекращай налегать на шампанское, Джинти. Удивишься, как скоро результат станет заметен, — совершенно серьезно ответила ей Леона, но Виржиния захохотала так, словно шутки смешнее этой никогда не слышала.

Леоне порой хотелось собственными руками задушить эту женщину, и если бы это случилось, то наверняка на ощупь она оказалась бы такой же скользкой и холодной, как змея или жаба. В Джинти ей нравилось только то, что она была совершенно непредсказуема, а это могло быть как свидетельством большого ума, так и проявлением космической глупости. То обстоятельство, что она, вне всяких сомнений, принадлежала к категории алчных девиц, видевших в браке наивернейшее средство наживы, вовсе ничего не объясняло, кроме того очевидного факта, что вторая жена Руперта Бланшара, как и подавляющее большинство разумных существ, любит богатство и комфорт и готова ради этого поступиться многим. Для Леоны Джинти продолжала оставаться загадкой.

Когда они обе вошли в дом, столкнулись с Хэдли, или Эдди, как его называла Леона. Великан и красавец с огромными руками и волосами цвета меди с проседью. Он буквально выхватил из ее руки дорожный чемоданчик, широко при этом улыбаясь.

— Где желаете остановиться, мисс Лео?! — сочным баритоном спросил он.

— Пожалуйста, как обычно, Эдди, — ответила она. — Расскажите лучше, как вы тут?