Круче некуда - Дэн Симмонс

Попытки справиться с болью, происходившие в течение следующих нескольких секунд, напоминали попытку проехаться на американских горках в Кристал Бич стоя. Курца тошнило, и он начал терять сознание, но он не позволил себе ни того ни другого. Вместо этого он сжал иглу между средним и безымянным пальцами левой руки. Так держали заточки во время поножовщин в Аттике.

– Ты – дрянной ублюдок, – продолжал мужчина уже во весь голос. – Если она умрет, я задушу тебя своими собственными руками.

Он снова с силой, наотмашь ударил Курца, на этот раз по губам. Но эта боль была ничем по сравнению с болью от первого удара. Курц откинулся назад и увидел руки азиата.

– Майор, нам надо идти, – мягко проговорил тот. Он аккуратно положил ладони на рукоятки кресла и откатил его на метр назад.

Голубые глаза майора продолжали сверлить лицо Курца безумным взглядом. Плевать. По части ненавидящих взглядов я эксперт, подумал Курц. Но следует признать, что этот старик занял бы первое место на конкурсе взглядов, которыми меня когда-либо одаривали.

– Майор, – шепотом произнес азиат. Мужчина в кресле наконец-то оторвал взгляд от Курца, перед этим погрозив ему пальцем. На пальце была кровь, но Курц заметил это только после того, как почувствовал, что кровь стекает по его правому виску.

Азиат развернул кресло и вывез старого мужчину из палаты в полутьму коридора. Ни один из них не обернулся.

Курц не рассчитывал, что ему удастся поспать после этого, вернее, потерять сознание, поскольку при такой боли нормальный сон был просто невозможен, но он все-таки заснул. Когда он проснулся, то увидел перед собой Джеймса Бонда, склонившегося над ним и освещенного лучами утреннего солнца.

Конечно, это не был Джеймс Бонд и не Шон Коннери, лучше всех его сыгравший, но парень хоть куда. Темные волосы, аккуратно уложенные и зачесанные назад, сардоническая усмешка, безупречный костюм от Севиль Роу или что-то в этом духе. Курц никогда не видел костюмов от Севиль Роу. Сияющая белая рубашка с отложным воротничком, галстук из шотландки, завязанный виндзорским узлом, кружевной носовой платок, торчащий из кармана не по небрежности, а чтобы дополнить галстук, со вкусом подобранный «Ролекс», едва выглядывающий из-под идеально выглаженной и накрахмаленной манжеты.

– Мистер Курц? – обратился к нему Джеймс Бонд. – Моя фамилия Кеннеди. Брайан Кеннеди.

Он похож на отпрыска семейства Кеннеди, подумал Курц, на того, который вел самолет и загнал его под гладь морскую вместе с собой и остальными пассажирами.

Брайан Кеннеди уже было собрался протянуть Курцу шикарную визитную карточку кремового цвета, но заметил наручники на правой руке и, не останавливая движения, положил ее на прикроватный столик.

– Как вы себя чувствуете, мистер Курц? – спросил он.

– Кто вы? – с трудом проговорил Курц. Должно быть, мне уже стало лучше, если эти два слога всего лишь заставили запрыгать картинку перед глазами, а не стошнить прямо на него, подумал Курц.

Статный мужчина коснулся пальцем своей визитки.

– Я владелец и управляющий «Эмпайр Стейт секьюрити энд экзекьютив протекшн» – фирмы, производящей и устанавливающей элитное охранное оборудование. Наш филиал в Буффало устанавливал и обслуживал камеры видеонаблюдения в подземном гараже, где вчера произошла перестрелка.

Когда мы вошли в гараж, лампы горели через одну, подумал Курц. Именно это меня и подвело. Воспоминания о перестрелке начали просачиваться в его залитый кровью мозг подобно грязи, подтекающей под закрытую дверь.

Он ничего не ответил Кеннеди-Бонду. Почему этот красавчик здесь? Опасается, что к его компании могут возникнуть претензии со стороны закона? Боль не давала Курцу как следует сосредоточиться на этих размышлениях, и он продолжал молча слушать Кеннеди, глядя ему в глаза.

– Мы предоставили полиции оригинальную запись событий в гараже, – продолжал тот. – Расстояние и угол наблюдения не позволяют увидеть стрелявших, но со всей очевидностью демонстрируют, что ваши действия, как и действия офицера О‘Тул, были правильными и ставят вас вне подозрений.

Тогда почему же я до сих пор в наручниках, подумал Курц.

– Как там она? О‘Тул? – сказал он вслух.

Лицо Брайана Кеннеди стало каменно-холодным. Джеймс Бонд в печали.

– В нее попали три пули. Двадцать второго калибра. Одна перебила левое ребро. Вторая пробила плечо навылет, срикошетила от потолочной балки и ранила вас. Третья пробила лобную кость и засела в мозгу, в левой передней доле. Они вытаскивали эту пулю пять часов, и пришлось извлечь часть поврежденных тканей мозга. Сейчас она находится в искусственно вызванной коме. Не знаю, что это означает, но похоже, что у нее есть шанс выжить, хотя от последствий ранения она не оправится никогда.

– Я хочу увидеть эту пленку, – сказал Курц. – Если вы, по вашим словам, дали копам оригинал, то, очевидно, предварительно сделали копию.

Кеннеди выпрямился.

– Почему вы… ах да, вы же не помните, как на вас напали, не так ли? Вы не солгали детективам.

Курц выжидательно промолчал.

– Хорошо, – сказал Кеннеди. – Позвоните мне на номер в Буффало, указанный на карточке, когда вы будете в состоянии…

– Сегодня, – обрезал Курц. – Днем.

Кеннеди остановился в дверях, улыбнувшись циничной улыбкой озадаченного Джеймса Бонда.

– Я не думаю, что вы… – начал было он, но потом посмотрел на Курца. – Хорошо, мистер Курц. Безусловно, это не обрадует офицеров, расследующих дело, если, конечно, они узнают, но к моменту вашего визита в офис пленка будет готова к просмотру. Думаю, что вы заслуживаете того, чтобы увидеть ее.

Сделав шаг в коридор, Кеннеди снова остановился.

– Я и Пег помолвлены. Мы собирались сыграть свадьбу в апреле. – мягко признес он.

Затем Кеннеди наконец ушел, и в дверь вошла медсестра, неся на подносе судно и нечто, похожее на завтрак.

Здесь людно, как на проклятом Центральном Вокзале, подумал Курц, когда следом за медсестрой пришел доктор Сингх. Курц не обратил внимания на содержимое подноса, приметив лишь столовый нож. Доктор снова посветил ему в глаза фонариком, пощупал рану через повязку, посетовал на кровотечение. Курц умолчал о затрещине, полученной от Мистера В Кресле. Сингх сказал медсестре, что надо заменить тампон и повязку, а потом объяснил Курцу, что им придется задержать его еще на сутки, чтобы отслеживать его состояние и еще разок сделать рентген головы. В конце разговора Сингх добавил, что офицер, дежуривший у дверей палаты, оставил свой пост.

– Когда он это сделал? – спросил Курц.

Он сидел в кровати, откинувшись на поднятые подушки. Сфокусировать взгляд было уже легче, чем вчера вечером, хотя боль продолжала громыхать в голове подобно ливню с градом по металлической крыше. Это уже не зазубренные гвозди, как ночью. Но свет фонарика вновь пронизал глаза болью, расплывшись желтыми и красными кругами.