Шоу гремящих костей - Татьяна Луганцева

– Я думаю, что между этими преступлениями нет связи… – не очень уверенно произнесла Яна.

– Я тоже так думаю… но мне стало страшно, стало страшно за Алю. Эта записка выглядела очень…

– Зловеще?

– Да, это именно то слово! Эта угроза может сбыться… и я не смогу жить спокойно, если буду так переживать за нее! Не смотри на меня так! Наверно, я плохая мать и мало уделяла тебе внимания, возможно, я сейчас хочу проявить заботу об Алевтине, как будто она тоже является моей дочерью. Я вспомнила, что ты подрабатывала в детективном агентстве.

– Я и сейчас там работаю.

– Может быть, у тебя там есть знакомые детективы или сыщики, которые уже сталкивались с такой мерзостью? Ты бы попросила их, чтобы они помогли Але и мне… по знакомству? Знаешь, в нашем провинциальном городе нет никаких детективных бюро, а в милиции по поводу такой ерунды, как они высказались, со мной даже разговаривать не стали. – Люся вопросительно посмотрела на Яну.

– Этих детективов всего двое… и они вряд ли поедут в другой город, чтобы оберегать бедную актрису, у которой убили котенка… Постой! Ты сказала, что в записке было написано, что это последнее предупреждение! Значит, были еще угрозы?

– Я… я как-то об этом не думала. Значит, были и другие… Алевтина, привыкшая к травле в своем городе, наверно, поначалу и не обратила внимания на какие-то угрозы. Она, возможно, и об убийстве котенка ничего бы мне не сказала, если бы я сама не оказалась случайной свидетельницей. Она не стала бы лишний раз расстраивать кого-либо…

Яна погрустнела.

– Кажется, я знаю одну дурочку, которая на Новый год бросит свою семью и поедет в этот город разбираться в кровавых интригах театра, – выдохнула Яна. – Это – я!

– Спасибо тебе, конечно, но ты уверена, что разберешься во всей этой истории?

– Ты знаешь, я помогла не одному человеку, – похвасталась Яна. – Только собственная мама продолжает во мне сомневаться.

– Не обижайся, Яна, я просто не видела тебя в деле.

– Скорее всего, – обиженно надула губы Яна. – Поймет ли меня муж, оставленный один на Новый год?

– Может быть, Ричард поедет с тобой? Покажи ему городок, где ты родилась…

– Представляю, как ему будет весело! Мама, Ричард – крупный бизнесмен, и у него под Новый год куча дел и сотни сотрудников, за которых он в ответе, он должен их поздравить и подписать документы на премию. К тому же он, в отличие от меня, не бросит Вовочку на праздник, а ребенка я впутывать в свои приключения, которые могут оказаться весьма опасными, не собираюсь.

– Молчу, молчу. Я думаю, что я уговорю любимого зятя и объясню ему, что ты решила помочь матери.

– Бог тебе в помощь, – ответила Яна, думая о том, что сама накаркала на себя беду, громко стеная в офисе детективного агентства, что в Новый год и в Рождество совершаются преступления и убийства так же, как и в обычные дни.

Честно говоря, Яна уже жалела, что взялась ограждать Алевтину, которую и в глаза не видела, от какой-то эфемерной опасности. Ричард сделал вид, что он понял ее, хотя Яна почувствовала, что он просто не захотел перечить Люсе. Он просто старался быть образцовым зятем.

«Это преступление, уезжать из семьи в такой праздник!» – корила она себя, ведя автомобиль по шоссе в сторону своего провинциального родного городка.

Люся же, наоборот, пребывала в прекрасном настроении и всю дорогу трещала как заведенная.

– Я чувствовала себя немного виноватой перед тобой, детка, но хочу предложить тебе свои силы, то есть свою помощь.

– Что ты имеешь в виду?

– Можешь использовать меня как агента в своем расследовании. Правда, я новичок в этом деле, но я буду выполнять все твои поручения!

– Вот что, Люся! – Яна даже немного сбросила скорость в своем красном «Пежо». – Давай договоримся сразу. Я не буду играть за тебя на сцене, а ты не станешь мешать мне в моей работе. Я буду действовать одна. Мало того, я даже остановлюсь не у нас дома, а в гостинице.

– Это обязательно? – удивилась Люся.

– Да.

– А что подумают обо мне люди, если узнают, что моя дочь живет не у меня в доме, а в гостинице?

– Твои люди уже что только обо мне не думали! У вас в театре ходят легенды о том, что я каждый год выхожу замуж и съедаю своих мужей за завтраком.

– И еще что ты ведешь экстремальный образ жизни, – добавила Люся.

– Вот-вот, так что никто и внимания не обратит на чудачества в моем поведении. – Яна была непреклонна.

Вместо трех часов они были в дороге все семь из-за медленно крадущегося транспорта за снегоуборочными машинами, которые непрерывно чистили трассу, а снегу, валившему с темного неба, не было конца.

Яна, уставшая, злая и голодная, отвезла маму к ней на квартиру и поехала в театр, так сказать, брать быка за рога. У нее был такой решительный вид, что у матери даже язык не повернулся предложить ей выспаться у них в доме.

Родной город Яны действительно резко отличался от Москвы. Нет, снега здесь было столько же, даже больше, так как его тут никто не собирался убирать. Народ, вернее, пьяный народ шел неспешно прямо по сугробам и от души веселился. Яне же было не до веселья, ее машина застряла сразу же, как съехала с основной дороги. Она вылезла из нее и с силой захлопнула дверцу.

Трамваи не ходили из-за того, что льдом, в который быстро превращался тяжелый, мокрый снег, забивались старые, поржавевшие рельсы. Троллейбусы не ходили потому, что под тяжестью снега оборвались провода. Такси не ездили, потому что на дворе стояло тридцатое декабря, а народ уже неделю назад начал провожать старый год. Такая у нас, извините, традиция. Яна, зябко кутаясь в шубку короче короткой юбки из замши и без головного убора, добиралась до театра пешком, длинными ногами переступая через сугробы, словно африканский страус. Поэтому, когда она добралась до ТЮЗа, то была готова рвать и метать. Она сама провела детство за кулисами этого театра, поэтому знала его как никто другой. Она примерно предполагала, где могли поселить Алевтину. Это была отдельная пристройка со своим входом, которая соединялась со складскими помещениями, в другую сторону узкий коридор вел к сцене за кулисы.

Яна ползком на четвереньках поднялась на крыльцо и постучала в старую, покосившуюся, но утепленную дверь.

Дверь открылась через две минуты, которые показались незваной гостье вечностью, и перед Яной возникло лицо с идеально свежей кожей и лучистыми, зелеными глазами.

– Добрый день, вы кто? – мелодичным, поставленным, грудным голосом спросила девушка.

– Твоя смерть, – не очень приветливо блеснула черным юмором Яна.

Ощущала она себя не лучше – замерзшая, в тонких колготках и с шапкой из снега на голове. Заметив промелькнувший страх в глазах девушки, Яна смутилась.