Белая перчатка. В дебрях Борнео. В поисках белого бизона - Томас Майн Рид

Она не чувствовала раны и не замечала крови. Душевные переживания притупили ее чувствительность. Всецело поглощенная своим неосторожным поступком, уже почти раскаиваясь в нем, она не замечала ничего, пока лошадь не остановилась под окнами дома.

Отдав повод конюху, она легко спрыгнула на землю и тихонько направилась к боковому входу, надеясь войти незаметно.

У себя в комнате она могла без стеснения дать волю чувствам, бушевавшим в ее груди.

Но ее надежды не оправдались. Не успела она переступить порог, как чей-то звонкий голос окликнул ее с террасы, в ту же минуту хорошенькая девушка, почти такая же прелестная, как и она сама, выбежала ей навстречу и пошла с нею рядом.

Это была Лора, Лора Лавлейс, ее кузина, о которой она вспоминала в лесу.

– Дай мне моего любимца! – воскликнула Лора, повернувшись к ней и снимая сокола с ее руки. – О Марион! – вскричала она, отшатнувшись при виде крови. – Что это такое? Ты ранена?

– Да, правда! Я и не заметила. Наверно, сокол оцарапал меня когтями. Вот злючка! Надо подрезать ему коготки. Да ты не беспокойся, это пустяки.

– А где же твоя перчатка, Марион? Если бы она была у тебя на руке, он бы тебя так не исцарапал.

– Ах, верно, перчатка! Где же она? Дай-ка я ее поищу.

Марион осмотрела свое платье, встряхнула шляпу – словом, перебрала все, за что могла зацепиться перчатка, и ничего не нашла.

– Должно быть, я обронила ее, – сказала она, прикидываясь удивленной. – А может быть, она зацепилась за что-нибудь в седле? А если нет, значит, я потеряла ее дорогой. Ну, ничего! Куплю себе новую пару, вот и все.

– Милая кузина, – сказала Лора умоляющим тоном, – мне делается так страшно, когда я вижу кровь! Я очень беспокоюсь, когда ты уезжаешь одна так далеко на соколиную охоту! Ты должна брать с собой кого-нибудь, Марион. Или не выезжать за ограду парка. Я уверена, что за оградой тебе грозит опасность!

– «Грозит опасность»! Ха-ха! Может быть, ты и права, милая Лора. Может быть, это-то и манит меня за ограду парка. Когда я отправляюсь на охоту с собаками или с соколом, мне тесно в этой ограде, я чувствую себя, как в клетке. То ли дело охотиться на просторе, глубоко в лесной чаще!

– Но ты только подумай, Марион! Ты ведь слышала все эти рассказы о разбойниках? Это они напали на одну знатную даму и остановили ее карету на Красном Холме. Дядя говорит, что это правда и что они с каждым днем становятся все отчаяннее, потому что у нас плохие порядки. Ах, кузина, послушайся моего совета, не езди больше одна!

– Хороший совет, дочка, хотя ты слышишь его от младшей сестры! И я надеюсь, что ты последуешь ему и не заставишь меня подкрепить его приказанием.

Высокий пожилой джентльмен со строгим благородным лицом, который так неожиданно вмешался в их разговор, был не кто иной, как сэр Мармадьюк Уэд, отец Марион и дядя Лоры.

– Твоя кузина говорит правду, – продолжал он, – и хорошо, что мне об этом напомнили. Дороги сейчас небезопасны. А уж если сказать правду, даже у себя в доме небезопасно, потому что по всей нашей нищей, несчастной стране идет разбой – и при дворе короля, и на королевских дорогах. Поэтому прошу вас, дети, не выходите за пределы парка: за оградой небезопасно даже и с провожатыми.

– Правда, – подтвердила Лора. – Ведь у той леди, которую ограбили, было несколько слуг. Кажется, вы так говорили, дядя?

– Да, ее карету сопровождало шесть человек. Подумайте, какая надежная охрана! И все до одного разбежались. Так и следовало ожидать! Откуда же им быть честными и верными при таких негодных правителях! Скоро у нас в стране исчезнет всякое представление о чести. У скверного хозяина и слуги становятся скверными. Ну ничего, детки! Будем надеяться на лучшие времена. А для того, чтобы воскресить дух доброй старой Англии, я хочу устроить для вас праздник и пригласить всех наших друзей и соседей.

– А что же это будет такое? – спросила Лора, которую перспектива праздника обрадовала, по-видимому, гораздо больше, чем ее молчаливую кузину.

– Это будет сельский праздник.

– Где? Здесь? В нашем парке?

– Ну конечно, у нас в парке.

– А кого же вы пригласите, дорогой дядя?

– Всех окрестных соседей на десять миль вокруг, а то и дальше, если захотят приехать. Я не пожалею пары лишних быков ради такого дня.

– Но какой же день, дядя? Ведь это не Рождество, не Троицын день и даже не Майский праздник!

– А разве ты ничего не можешь припомнить, кроме праздников? Ну, а если это день рождения?

– Ах, правда! Ведь на той неделе день рождения Уолтера! Но, папа, разве он приедет домой?

– Вот именно. Он должен приехать как раз накануне своего дня рождения. Бедный мальчик! Долго он пробыл вдали он нас, но, я надеюсь, все же не так долго, чтобы его успели испортить в этой опасной школе. Так вот, мы устроим ему встречу по старому обычаю, достойную Бэкингемшира. А вам, девочки, придется поработать и принять на себя заботы по приготовлению к приему гостей.

С этими словами сэр Мармадьюк повернулся и пошел к себе, оставив племянницу и дочку обсуждать эту приятную перспективу.

После его ухода кузины стояли молча, каждая погруженная в свои мысли.

«Ах, какой это будет счастливый день! Ведь Уолтер уже будет здесь!» радовалась про себя Лора.

А Марион шептала, замирая:

«Ах, какой это был бы счастливый день, если бы Голтспер был здесь!»

В воздухе еще чувствовалась осень, но это была уже поздняя осень, и буковые леса давно оделись в багряно-желтый наряд. Кукушка уже не куковала в роще, а ласточки собирались стаями на деревенской колокольне; дикие голуби попрятались в долинах; перепела сновали там и сям. Фазаны со своими выводками выходили из чащи, куропатки водили птенцов по сжатому полю, а зяблики, воробьи и коноплянки собирались каждый своей семьей в летучие отряды, готовясь к холодным, ненастным дням, когда они будут так нуждаться друг в дружке, чтобы сохранить бодрость.

Надо отдать должное этому прекрасному краю: он прекрасен и ранней весной, и жарким летом, и еще прелестнее в октябре. Куда бы вы ни поехали, вы нигде не найдете таких чудесных буковых лесов, а цветущие долины, окаймленные мягкими холмами, недаром славятся своей красотой. Здесь нет скалистых гор, редко попадаются озера, но всюду перед вами и вокруг вас простираются отлогие склоны волнистых холмов, романтические долины; взор путешественника беспрестанно пленяют всё новые лесные красоты, и он, восхищенный, останавливается и долго не сводит с них глаз.

Так думал юный всадник, покидая окраины города Эксбриджа и въезжая на своем рослом коне на старый мост, перекинутый через реку Колн.

Солнце уже садилось за Чилтернскими холмами; их лесистые склоны, пронизанные золотым сиянием, сбегали в долину, словно встречая и приветствуя его.