Небесный артефактор - Антон Демченко

В одном дядька Мирон оказался прав, выручить деньги за шкатулки мне не удалось. Несдинич упёрся рогом и напрочь отказался от денежных расчётов…

— Да мне проще их уничтожить, чем отдавать "за так", — проворчал я, когда следующим вечером мы, всей дружной компанией Завидичей сидели в знакомом мне кабинете инженер-контр-адмирала. Настроение после визита в училище и без того было не ахти, а тут ещё и его превосходительство упрямится.

— Кирилл… — тихо проговорил дядька Мирон, предупреждающе качая головой.

— Что? — я прищурился. — Меня никто не принимал на службу в седьмой департамент, как и Хельгу! Разве нет? Но мы выполнили их работу, а значит, имеем право на её оплату. В конце концов, можно было просто бросить эти чёртовы шкатулки на дирижабле, и не факт, что от них что-то осталось бы после катастрофы. Разве не так?

— Так, — неожиданно для меня кивнул Несдинич. — Но заплатить за накопители я не могу. Увы, юноша.

— Но почему?! — мой голос чуть не сорвался на фальцет и я смутился.

— Потому что в отличие от прошлого раза, я не смогу отчитаться за эти суммы. Тогда, вариант выкупа находки был предусмотрен одним из планов, сейчас, никакие траты не предполагались вообще, — ровным тоном, словно объясняя прописные истины, ответил Несдинич. Я шумно втянул носом воздух.

— Понятно. Значит, по блестяшке на грудь и идите лесом, да? — нахмурившись, подвожу итог. Контр-адмирал поморщился.

— Кирилл, я нисколько не умаляю ваших с Хельгой Мироновной заслуг, и благодарен за вам за сделанное, но прошу не высказываться в подобном тоне о наградах.

— Простите, — я притормозил, понимая, что несколько перегнул палку. — Но поймите и нас. Медаль, орден – это почётно и уважаемо… на груди солдата или офицера. Да и на кителе штатского штурмана, награда будет смотреться внушительно… но на робе юнца она не вызовет ничего кроме недоумения, тем более, что объяснить за какие заслуги эта награда получена, я не смогу, не так ли? И получится точно как с моим знаком пилота. Вроде он есть, а носить его без риска получить по морде, не выйдет.

— Вот как… — Несдинич бросил короткий взгляд на старательно отводящую глаза Хельгу. — Положим, с этой точки зрения я ситуацию не рассматривал, и… не могу не признать, что доля истины в твоих словах имеется. Хельга Мироновна, а вы согласны со словами Кирилла?

— Я? — Хельга замялась… Её можно понять, орден мог бы стать зримым подтверждением её успешности в глазах окружающих. Я тяжело вздохнул, понимая, что решать за неё не могу, и… смирился. Но дочь Завидича меня удивила. Она тряхнула головой и неожиданно резко кивнула. — Да. Братец прав.

— Что ж. Может быть, у вас есть идеи, как мы можем решить эту задачу? — Несдинич откинулся на высокую спинку кресла и, сплетя пальцы рук перед собой, застыл, ожидая нашей реакции.

Хм… если господин инженер-контр-адмирал думает, что мы сейчас будем судорожно что-то придумывать, то он сильно ошибается. Не зря же вчера целый вечер потратили на обсуждение? И пусть Хельга не казалась особо довольной возможностью такого поворота, это не помешало ей прикинуть возможные альтернативы.

— Право проживания в Китежграде для моей семьи, — выдала сестрица… и Несдинич крякнул от неожиданности. Но после недолгого размышления согласно кивнул.

— Это вполне возможно. А ты, Кирилл?

— Лёгкость, с которой вы, Матвей Савватеевич, согласились с предложением Хельги, вселяет в меня надежду… — протянул я, и в глазах Несдинича мелькнуло любопытство. — Я бы хотел получить возможность заказать постройку небольшого дирижабля-трёхсотки на верфях пользующихся доверием вашего ведомства. В закрытом эллинге с ограниченным доступом.

— Вот как? — контр-адмирал помолчал, явно что-то обдумывая, и неожиданно усмехнулся. — Полагаю, это будет необычный дирижабль, не так ли?

— В чём-то, несомненно, — я кивнул. — Но дело не столько в моих инженерных находках, хотя они есть, сколько в моём же возрасте. Если я заявлюсь на верфь с собственным проектом, со мной и разговаривать не станут…

— Понимаю. Что ж, это в моих силах, — не стал возражать Несдинич. — Но ты уверен в затее?

— Я работал над ней два с лишним года, — пожал я плечами. — Да и большая часть моих нововведений касается не столько конструкции дирижабля, хотя там и есть некоторые нюансы, сколько рунники.

— И ты, разумеется, хотел бы, чтобы эти "нововведения" не были растиражированы, — понимающе усмехнулся Несдинич.

— Не совсем. Я совершенно не возражаю, если мои находки окажутся полезными Русской конфедерации, но не хотел бы видеть свои наработки в продукции верфей других стран.

— А чем тебя не устраивает патентная защита? — поинтересовался контр-адмирал.

— Сроками. Десять лет, с учётом тех четырех, что я буду учиться… это слишком мало. К тому же, мои нововведения без рунной составляющей не имеют никакого значения. А патентовать артефактную часть, насколько мне известно, запрещено. Не так ли?

— Понятно, — протянул Несдинич и бросил вопросительный взгляд на дядьку Мирона, но тот никак не отреагировал. Контр-адмирал чуть помолчал и вдруг перешёл на официальный тон. — Думаю, мы договорились. Право поселения в Китежграде для всей семьи и содействие в принятии проекта дирижабля на одной из надёжных верфей. Кирилл, Хельга, я еще раз хочу искренне поблагодарить вас за помощь моему ведомству в этом неприятном деле… и прошу прощения за небрежность моих подчинённых, чьи действия причинили вам столько беспокойства.

— А твой подопечный изрядный нахал, Мирон. Знаешь? — проговорил Несдинич, когда дочь Завидича со своим "братцем" покинули кабинет по его просьбе.

— Мы были такими же, разве нет? — вопросом на вопрос откликнулся старый друг контр-адмирала.

— Хм… не скажи. Мы уважали наших офицеров, — покачал головой Матвей Савватеевич, но осёкся, услышав фырканье собеседника. — Смеёшься, старый?

— А то ж! — кивнул Завидич, но заметив, как нахмурился его приятель, посерьёзнел. — Матвеюшка, ты же сам сказал, мы уважали НАШИХ офицеров. А с каких пор, ты для Кирилла отцом-командиром стал, а?

— Кхм… но какое-то чинопочитание должно же быть, Мирон! — чуть смутившись, произнёс Несдинич.

— Да полно, Матвей! — отмахнулся тот. — Откуда ему взяться? Кирилл и курсантом-то не был. Да и обстановка в Меллинге, уж ты мне поверь, совсем не способствовала воспитанию уважения к старшим по возрасту или званию.

— Может ты и прав, — чуть помедлив, согласился хозяин кабинета.

— Пф. Разумеется, я прав. А вот ты… Признайся, привык к штабным холуям, что при одном виде серебряной стенки[2] на твоих плечах, "чего изволите-с" изображают?