Девятнадцать писем - Джоди Перри

Я чувствую себя ещё более беспомощным, когда встречаюсь с обнадёженными взглядами родителей Джеммы.

— Боюсь, пока никаких новостей.

Кристин просто закрывает лицо руками и продолжает плакать.

— Почему так долго? — спрашивает её отец.

Хотел бы я знать. Сердцем я знаю, что её травмы серьёзные, но отказываюсь позволять своим мыслям углубляться в это. Я не уверен, сколько ещё смогу вынести, или как долго смогу держаться.

Проходит пятнадцать мучительных минут, прежде чем доктор, наконец, заходит в комнату. Пожалуйста, пусть это будут хорошие новости. Знаю, я хватаюсь за соломинку; если бы всё не было серьёзно, мы не были бы в больнице.

— Здравствуйте. Я доктор Болтон. Я руководитель команды травматологов, которые присматривают за Джеммой, — говорит он, глядя на каждого из нас.

— Я Брэкстон Спенсер, муж Джеммы, — я тянусь к его протянутой руке. — Как она?

— У неё серьёзные травмы, — от его слов моё сердце проваливается в желудок, но по крайней мере, это значит, что она всё ещё жива. Я должен цепляться за всё позитивное; это единственный способ пройти через это. — Почему бы вам не присесть?

— Я Стефан, отец Джеммы, — говорит он, делая шаг вперёд. Пожав доктору руку, он жестом указывает на Кристин. — А это моя жена, Кристин.

— Бывшая жена, — огрызается Кристин.

Я кратко встречаюсь с ней взглядом — я не пытаюсь скрыть свою злость — и качаю головой, присаживаясь.

— Прости, Брэкстон, — говорит она, кладя руку мне на ногу. — Прости.

Я отключаюсь от неё, сосредотачивая внимание на докторе.

— Нам удалось её стабилизировать, — говорит он.

Я нервно провожу руками по своим брюкам. Это не звучит хорошо, но в данный момент мне честно всё равно, в каком состоянии я получу её обратно. Мне просто нужно её вернуть.

— Что вы имеете в виду под «стабилизировали её»? — спрашивает Стефан. — Насколько плохи её травмы?

— Они серьёзные, — отвечает он. — Она теряла и возвращалась в сознание с тех пор, как приехала. В её мозгу есть небольшая опухоль, внутренние кровотечения, ссадины и множественные переломы костей. Ей вкололи успокоительное, и сейчас мы везём её на обследования.

— Господи, — проблеск надежды, за который я цеплялся с тех пор, как офицер приехал в мой дом, уменьшается в быстром темпе. — Она ведь справится, верно?

Он смотрит на меня сочувствующим взглядом.

— Положение рискованное. Следующие сорок восемь часов будут критическими, но я уверяю вас, что мы делаем всё возможное, чтобы спасти вашу жену.

Я не могу заставить себя ответить, пока впитываю слова доктора. Сорок восемь часов? Я не могу ждать так долго. Последние сорок минут чуть не убили меня. Мне охватывает чистая паника. Я не могу потерять её, просто не могу. Я поглаживаю рукой тяжесть, которая сейчас поселилась в моей груди. Я не могу дышать без неё. Она мой воздух.

Она должна справиться с этим. Просто должна.

* * *

Проходит час, а мы всё ещё ждём очередных новостей. Как много времени занимает обследование? Я не могу успокоиться и не переставал ходить по комнате с тех пор, как доктор ушёл. Скоро я протопчу дорожку в линолеуме.

Из внутренних мучений меня вытаскивает звонок телефона в кармане. Бросая взгляд на экран, я вижу имя Эндрю. Предположительно, он думает, почему Джемма не приехала на работу. Это на него не похоже — звонить мне. В последний такой звонок всё прошло не лучшим образом. Джемма уехала на день, и когда он не смог найти её нигде в офисе, то позвонил ей; когда она не подняла трубку, он связался со мной. У него хватило смелости сказать мне, что если она не вернётся в течение часа, он уволит её. Он просто как обычно вёл себя неразумно, и я получил огромное удовлетворение, когда, наконец, высказал своё мнение. Ему повезло, что кто-то вроде неё работает на него, и он знал это, и это был первый и последний раз, когда он когда-либо говорил о ней так передо мной.

Мне очень хочется проигнорировать его звонок, но я знаю, что Джем не хотела бы этого.

— Эндрю, — говорю я сдержанным тоном, когда отвечаю. Я даже не даю ему шанса ответить. — Джемма попала в аварию по пути на работу. Она сегодня не приедет.

— Она нужна мне здесь, — рявкает он. Когда он преувеличенно вздыхает, я чувствую, как поднимается злость.

— Что ж, это невозможно.

— Я могу ждать её в понедельник?

— Нет, в понедельник её тоже не будет, — на этом этапе мне хочется повесить трубку, но опять же, я сдерживаю свой характер ради Джеммы. — Всё серьёзно. Мы в больнице. Я не уверен, когда она вернётся.

С этим я заканчиваю звонок. Это всё объяснение, что ему нужно.

Пока я кладу телефон обратно в карман пиджака, он звонит снова. Большим пальцем я собираюсь нажать на кнопку «отклонить», думая, что это снова Эндрю, но вместо этого вижу на экране номер Лукаса. Господи, наша встреча.

— Где ты, чёрт побери? — скрипит он в трубку. — Я пытаюсь дозвониться до тебя почти час. Пожалуйста, не говори мне, что ты всё ещё в пробке. Я держался, сколько мог. Нам нужны те планы.

— Лукас, — я так рад слышать его голос, даже если он кричит на меня. Мне нужно ухватиться за его силу, потому что я вот-вот распадусь на части. Пройдя через дверь, я выхожу в коридор. — Прости, друг. Я должен был позвонить… из головы выскочило.

— Боже, Брэкс. Из головы выскочило? Что происходит?

— Я в больнице.

— Что? — он делает краткую паузу. — Почему?

— Та авария, — говорю я, голос ломается. — Это была Джемма.

— Чушь собачья… не может быть.

В трубке всё стихло, и шок, который я испытал, когда мне впервые сказали это, вернулся обратно. Когда говоришь это вслух, всё становится слишком реально, и я знаю, как плохо Лукас примет новости. Он не только обожает Джемму, но и переживает за меня. Пока мы росли, были только Джем и я, а затем я уехал в университет, оставляя её позади. Это был первый раз, когда мы разделились, и это было тяжело. Мы разговаривали каждый день и каждые выходные ездили туда-сюда, чтобы быть вместе, но это было не то же самое. Я страдал без неё. Я был потерян, а Лукас спас меня. Джемма была моей второй половинкой, но я никогда не понимал, как сильно мне нужен брат, лучший друг, пока не нашёл его.

— В какой вы больнице? Я сейчас же еду к вам.

Мои губы растягивает лёгкая улыбка. За восемь лет нашей дружбы он никогда не подводил меня.

— Не надо. Закончи встречу, это важно. Здесь ты ничего не можешь сделать. Мы всё ещё ждём новостей от доктора.

— Я могу быть рядом с тобой. Я знаю, что она значит для тебя. Она твоя жизнь.

— Так и есть, — шепчу я, пока глаза щиплют слёзы, но резко отказываюсь плакать. Мне нужно оставаться сильным ради неё. — Лукас, я не думаю, что смогу выжить без неё.