Молодость lights, или Время молодых - Evgeniy Romanovich Plotnikoff

самого молодежного средства прожигания времени. Это клей. Самый дешевый и доступный наркотик. Средство изменения сознания, с которого начинается моя наркотическая карьера. Мы витали в токсичных небесах, представляя, что мы умнее всех, и выше нас только Боги. Мы считали, что раздвигаем границы сознания, познаем дзен, входим в другую дверь. В комнате было человек пять: я, Эрик, Артур, Руслан, а пятого я не помню. Но помню, что он был первым, кого мама Эрика огрела по башке, когда зашла в баню. Обычно дверь закрывалась на ржавый как Валины волосы крючок. Но в этот раз ее забыли закрыть. Наверное, как раз тот пятый, потому что он сидел подле двери. По делом ему, будет знать, как двери не запирать.

Мама вошла и я помню тот пронзительный крик, который вытянул меня из лабиринта хаоса внутри моих мыслей. Я открыл глаза и увидел суматоху, все метались, словно фонарики в темноте. Крик эхом отражался внутри стенок моей черепной коробки и создавал эффект не постижимой тревоги. Я вскочил и разглядел как тот пятый сидел и держался за голову. Матушка Эрика с озлобленной физиономией выколачивала из сынка зарождающуюся в нем любовь к увеселительным средствам. Она так его лупила, что два прямых поставленных удара от моего бати, сломавшие мой нос, казались наградой свыше. Я стоял и смотрел на картину, которую не опишешь маслом. Как вдруг слева от меня в месте, где должно быть окно во двор, раздался звук разбившегося стекла. Я очень медленно повернулся, так как был не способен на быструю реакцию. И увидел, что в комнате нас осталось трое. Пятый парень лежал на полу, Артур ходил по комнате взад вперед, как ужаленный зубной болью человек. Я стоял на месте и наблюдал, как в коридоре у входа в сарай матушка забивает сына лучшими сериями молодого Тайсона. Через мгновения до меня дошло, что пропал Руслан. Парень не выдержал психологического накала, вперемешку с парами клея и вышел рыбкой в окно, дабы избежать насильственной участи. Я видел ни раз, как мастерски Руслан владеет техникой прыжка рыбкой. Он постоянно демонстрировал нам ее на уроках физической культуры. Абсолютно бесполезный навык – думал я ранее. Но теперь понял, что ошибался. Такую жизнь мы вели, что любые навыки были полезны. После звука разбившегося стекла и удаляющегося Руслана по грядкам огорода, разъяренная русская женщина, которая способна остановить коня на ходу, прекратила бить обмякшее стоя тело сына. Она отвлеклась, а я использовал момент. Схватил Артура и потащил его на выход. За сараем, который мы называли баней, были газовые трубы – по ним можно было вылезти со двора Эрика на улицу. Годами ранее мы так пробирались к нему, дабы не спалиться, когда его матушка не позволяла нам там собираться. Вообще его мама была доброй женщиной, правда, не совсем уравновешенной. Я не виню ее – такие дети, как мы, могли кого угодно разозлить.

Мы шальные, как пули, ползли по трубе и забыли про пятого. Мы почти доползли до конца, когда Эрик позвал нас обратно. Я ответил, так как Артур был не в состоянии отвечать, что на сегодня с нас хватит приключений. Мой вечер закончился скучно. У меня ужасно болел нос, а Артур был не тронут и не пострадал вообще, разве что психологически.

На следующее утро я увидел нашего дорогого друга в школе. Его крысиная мордочка была в порезах, но больше это было похоже на неудачное бритье бороды. Хотя какая борода в пятнадцать лет? Ему повезло сохранить лицо. Я думаю, ему помогла безупречная техника выполнения прыжка вперед с приземлением на руки – та самая рыбка. В этом он был хорош.

Мы обменялись дружескими объятиями. Руслан конечно же не признался, что испугался, он сказал, что его переклинило. Тут было бесполезно ставить под вопрос его теорию, так как я знаю, как может переклинить под токсичными веществами. Как то мой одноклассник Стасик пошел с нами дышать бензином на чердак одного из заброшенных домов на районе. Во время процедуры, подвергающей наш мозг выдавать проходы в другие реальности, Стасик аккуратно поднялся с бревна на котором сидел, иногда попукивая в такт своего сердце биения, и очень нежно полил рукав своей кофты бензином, напивая при этом мотив незнакомой мне песни. Затем достал пачку сигарет, купленную на столовые деньги в школе, это был легкий «next» – дешевая марка сигарет всех подростков неудачников. И в предвкушении будущего огня зажег зажигалку, прикурив сигарету. После пары плотных затяжек дыма, поджог свой сочно пропитанный бензином рукав. Мы отвлеклись от процедуры, но никто не встал, не понимая до конца глюк это или реальность. Как только Стасик почувствовал запах дыма от новой кофты, он заорал и принялся плясать по хрупкому полу чердака, размахивая рукой, разгоняя огненные вихри подле наших лиц. Это привело нас к тому, что ветхий пол чердака не выдержал плясок этого народного артиста. Пол обвалился и мы все кубарем полетели вниз. Стасик – единственный, кто приземлился на ноги. Руслан, как ни странно, летел все той же рыбкой. Я упал на голову, а Артур хлебнул бензина из банки и упал на жопу, не пролив ни капли. Самое интересно то, что он не прекратил вдыхать пары этой смеси. Он сидел как сидел, поменялась только декорация. Стасику удалось снять кофту и потушить огонь без видимого ущерба здоровью. Он даже не выронил сигарету из рта.

Закончив диалог с Русланом, я решил дойти до туалета. Так как первым уроком была алгебра, а учитель никаким авторитетом для меня не пользовался, я мог опоздать. Я шел по коридору школы и увидел Лену. Знаете, в таком возрасте, как бы ты ни провел токсично или пьяно вечер, утром ты выглядишь хорошо. Организм настолько быстро регенерируется, что не дает тебе выглядеть паршиво.

Я шел и не мог оторвать от нее взгляд. Она была как маркетинговый ход у больших компаний – привлекала внимания. Красота ее была смело подчеркнута косметикой, а стиль ее – черный. В этом плане мы были похожи: я всегда носил, ношу и буду носить в основном черные оттенки. Ее глаза встретились с моими. Пускай, я не был ярким красавцем в пятнадцать лет, но все же она по-особенному на меня посмотрела. И, в отличие от нашей первой встречи в курилке, она заметила меня. Я не мог оторвать от нее глаз. И в какой-то момент я понял, что это нагло так пристально смотреть на нее. Но она сама шла