Пламенное сердце - Эмма Хамм

как двое мальчишек дерутся за кусок свежего хлеба, который король швырнул им из окна кареты.

Вздохнув, Абрахас замахал крыльями, пока не набрал высоту. Он приземлится за пределами города и присоединится к королю в человеческом обличье.

Для него в Тенебросе слишком людно.

Дракону в таком городе не место.

Глава 3

Лора

Лора стояла у таверны и убеждала себя, что может это сделать. Она может войти в заведение, и это ничего не будет значить. Она не обязана присоединяться к мятежникам, если находится с ними под одной крышей, так ведь?

Проблема заключалась в том, что ранним утром того дня дракон пролетел над Тенебросом.

Снова.

Два дня подряд дракон подлетал так близко к городу, что Лора могла швырнуть в него камень и попасть. Ничего хорошего это не сулило. Лора могла лишь предполагать, что здесь был король и что он, вероятно, навещал своих жутких созданий. Но почему-то это делало ситуацию еще более пугающей.

Если Рыцари Умбры их найдут, всем в таверне конец. Их выволокут на городскую площадь и обезглавят вне зависимости от того, видел ли кто-то из Рыцарей магию или магическое существо. Каждому жителю Тенеброса известно, что случится, если его заподозрят Рыцари.

Лора чуть крепче стиснула полы жакета и посмотрела на улицу. Она могла бы вернуться домой, пойти той же дорогой, по которой пришла сюда, и забыться в свежей порции эльф-травы. Все мысли вытекли бы у нее из головы. И никто бы никогда не узнал, что она стояла у таверны.

Дверь распахнулась, и из таверны вывалилась пьяная парочка: мужчина обнимал молодую женщину за плечи.

– Я тебя люблю, – снова и снова бормотал мужчина.

– Я тоже тебя люблю, – отзывалась женщина. – Очень сильно, моя радость, мой свет, мое вдохновение!

Фу!

Но раз эти двое были внутри, значит, мятежники в кои-то веки вели себя скрытно. Лора посмотрела на луну и вздохнула.

– Ладно, – пробормотала она. – Ладно, пошли.

Распахнув дверь, Лора не обратила внимания на звон колокольчика над головой. На нее обрушилась целая лавина ощущений, которая разом запустила работу всех органов чувств. В зале стоял тяжелый запах чужих тел и пива. Ноги липли к полу. Воздух казался вязким и влажным. Одновременно разговаривало так много людей, что Лора уже не разбирала слов говорящих.

Стены были покрыты отклеивающимися постерами. В основном на них рекламировалось лечение смертельных заболеваний. Лора заметила плакат с фей-водой, на котором была изображена маленькая зеленая женщина с разноцветными крыльями. «Липа», – написал ей кто-то на лице ярко-красной краской. Фей-вода скорее вызывала привыкание, чем помогала. Лора встречала людей, которые отдавали жизни ради еще одной капли снадобья.

Вздохнув, Лора стала пробираться сквозь толпу собравшихся, которым следовало бы лучше прятаться. Королю не нравилось, когда магические создания слишком бросались в глаза. Ему претило, что на свете есть существа могущественнее, чем он.

Патрулируя улицы, Рыцари Умбры высматривали различия, хотя сами были магическими созданиями. Острые уши, рога, странные глаза – все эти признаки они воспринимали как сигналы к действию: кого-то нужно уволочь на допрос.

Лора потерла область над бедром с маленьким звездообразным шрамом, который до сих пор причинял ей боль. Если Рыцарям удавалось поймать в Тенебросе магическое существо, они творили с ним что хотели. В этом заключалась опасность.

Ноги понесли Лору в дальний угол зала, где было тише всего. В темных закутках подобных заведений собиралось мало людей, но Лора знала, что именно там станут прятаться мятежники. В темноте и тенях они расправляли крылья.

Группа оказалась меньше, чем помнила Лорэлия по временам, когда ходила на подобные встречи с мамой. Голиаф держал в руках пивную кружку размером со свою голову. Он поднял ее, приветствуя Лору, и широко улыбнулся. Он слишком радовался приходу Лоры. Рядом с ним стояла пара сатиров, спрятавших рога под изысканными шарфиками. Женщина-олениха сидела босая. Лора так давно не видела, чтобы копыта демонстрировали столь откровенно, что у нее перехватило дух.

Как здорово видеть магическое существо таким свободным.

Минули века с тех пор, когда было безопасно в открытую показывать копыта со смертным телом. Тем не менее олениха бравировала тем, что делало ее особенной. Мрачная улыбка бросала вызов любому, кто осмелился бы предложить оленихе обуться.

Лорино сердце преисполнилось гордостью, а живот скрутило от страха. Она заставила себя снова взглянуть на Голиафа, готовая стереть улыбку с его лица.

– Ну что, возьмешь мне выпивку?

– Вообще-то я не думал, что ты придешь.

– Ну, ты привел веский аргумент. И, полагаю, нет ничего плохого в том, чтобы просто послушать…

Тут их перебил другой голос, пробивающийся из темного закоулка, словно зов сирены, которая просит внимания.

– Моя милая, моя дорогая, ты будешь не просто слушать. Дочь Сребровласки не удержится.

Лора застыла. Голос был ей знаком. В детстве она слышала его тысячу раз, но не думала, что это случится снова. В конце концов, сколько лидеров среди мятежников проживали больше пары лет?

– Маргарет! – прошептала Лора. – Я удивлена, что ты еще жива.

– В отличие от других, я не рискую. – Тени расступились, показав эльфийку, сидящую в дальнем углу за столиком на одного. – Сама знаешь, к чему обычно приводят подобные риски.

Лорэлия знала это слишком хорошо.

Она пожирала глазами другую эльфийку. Маргарет выглядела устрашающе и до того, как присоединилась к мятежникам, но сейчас в ее внешности отражалась безмолвная война. Кожаный наряд облегал ее тело от плеч до пят. Дополнительные ремни обтягивали бедра и предплечья, и с помощью них к каждой части ее тела крепились ножи. Всего их было тридцать, один острее другого.

Но именно от выражения лица Маргарет замерло Лорино сердце. Седые волосы эльфийки были убраны в высокий узел, вьющиеся прядки обрамляли большие остроконечные уши. Загоревшая на солнце кожа стала очень смуглой. Светлые глаза были почти белыми, как седые пряди, и видели все.

Она понимала. Разумеется, Маргарет понимала, как подействует на Лору встреча с другой эльфийкой. Сейчас эльфов почти не осталось. В былые времена все они были воинами. Любой эльф брался за лук ради защиты любимого. Эльфы славились отвагой, поэтому сражались, пока последний из них не испускал дух.

Лора была эльфийкой лишь наполовину. Она была лишь половиной того, кем могла родиться, найди ее мать себе подобного.

– Я не моя мать, – вздохнула она.

– Никто не просит тебя быть ею. – Маргарет показала на единственный свободный стул рядом с ее столиком. – Садись, Сребровласка. Мне нужно многое тебе рассказать.

Когда Маргарет чего-то хотелось, остальным хватало мудрости не возражать.