Искренне Ваша - Джулия Берд

– Хардинг, я, кажется, пропал.

– Конечно, сэр. Это ясно как день.

Лайза с трудом подавила желание оглянуться, увидеть выражение на лице Джека. Вместо этого она вжалась в бархатную обивку сиденья и принялась дышать глубоко и размеренно, пока боль в груди не утихла. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы кокетничать, когда ее сердце буквально разрывалось надвое. Тело перестало подчиняться ей – этот человек умел пробуждать в нём бурю одним своим присутствием.

Она крепко зажмурилась, стараясь вытеснить из памяти лицо Джека Фэрчайлда, Такие чувства ей ни к чему. Господи, только не это! Не сейчас. Уже слишком поздно. Ни к чему бередить давние раны. Боже, ну зачем: судьба послала ей такое искушение, когда она уже почти согласилась на брак по расчету? Этот человек приехал вовсе не за ней. Он ее даже не помнил!

Должно быть, так Бог наказывает ее за; стремление во всем подражать Дезире. За желания, недостойные истинной леди. Как зло судьба подшутила над ней! Лайза невесело рассмеялась. Сидящая рядом с ней белокурая младшая сестра изумленно раскрыла глаза.

– Лайза! – прошипела Селия. – Да что с тобой? Ты же флиртовала с ним!

Прикусив нижнюю губу, Лайза с измученным видом искоса взглянула на нее.

– Ну и что?

– Знаешь, это было бесподобно! Но лучше бы ты этого не делала. Мама не одобряет подобные поступки. Ты ведь почти помолвлена.

– Пустяки. Это еще ничего не значит. Я выхожу за виконта, а его интересуют только мои деньги.

Селия коснулась ее руки:

– Напрасно ты согласилась на этот брак. Ты же не любишь его. Даже я это вижу.

Лайза отвернулась.

– Кто этот человек на улице? Ты и вправду знакома с ним? Ты была великолепна, сестренка. Прямо-таки вогнала его в краску.

Лайза улыбнулась, но ее глаза неожиданно наполнились слезами.

– Это единственный из мужчин Лондона, за которого я хотела бы выйти замуж. А я с ним едва знакома.

– Правда? Ты познакомилась с ним во время светского сезона?

– Сезонов, – сухо поправила Лайза. Протянув руку, она спрятала под: бледно-зеленую шляпку сестры выбившийся локон. Глаза Селии имели нежно-голубой оттенок незабудок, белокурые волосы длинными локонами ниспадали на плечи. Хрупкая и свежая, она была гораздо нежнее и покладистее старшей сестры. Впрочем, – восемь лет назад и сама Лайза была такой. Она провела три светских сезона в Лондоне и два – в деревне, прежде чем подчинилась воле отца-торговца, решившего, выдать ее замуж за аристократа.

– Как его зовут? – допытывалась Селия.

– Джек Фэрчайлд. Он был отъявленным повесой. С тех пор он повзрослел, но внешне ничуть не изменился, разве что стал более изысканным. Это несправедливо – я протанцевала с ним всего один танец, а моя жизнь изменилась раз и навсегда. – Она нахмурила смоляные брови. – Неужели он и вправду решил переселиться в деревню?

– Повеса? – Голубые глаза Селии округлились. – А может, он уже остепенился? Значит, это ему ты отдала сердце?

Лайза пожала плечами.

– Мы танцевали только один раз. – Но этого танца оказалось достаточно, чтобы познать блаженство.

В тот миг Лайза все поняла: она не выйдет замуж. Мать ни за что не позволит ей выйти за повесу. А если ей нельзя выбрать в мужья того, кого она любит, значит, незачем вообще выходить замуж. С решимостью, удивившей даже ее саму, Лайза отказалась оправдать ожидания родителей и света и отвергла состояние, земли, титул, предпочитая им блаженство. Только теперь она впервые задумалась о том, правильно ли поступила, поддавшись очарованию единственного танца с Джеком Фэрчайлдом. А он вновь ворвался в ее жизнь, да еще в самое неподходящее время, когда она наконец почти примирилась с замужеством. Но все эти причины были тут ни при чем.

– О браке с ним не могло быть и речи, и я рассталась с ним, – с притворным равнодушием произнесла она.

– Какая жалость… – протянула Селия.

– Вряд ли он увлекся бы мной. Похоже, его интересуют только замужние дамы.

– Но это же неслыханно!

Услышав этот возмущенный возглас из уст сестры, Лайза усмехнулась:

– Ты думаешь? А по-моему, очень романтично.

– Лайза, ты только подумай, как изменится жизнь в Миддлдейле теперь, после его приезда!

– Этого я и боюсь.

Возвращение Джека станет испытанием ее решимости. Испытанием, которого она не выдержит, к несчастью и ужасу всех близких. Родителям нельзя даже намекнуть о нем. Даже они не знают, почему она в конце концов согласилась выйти замуж. И не узнают никогда.

Джек вздохнул – ему казалось, что свернувший за угол экипаж увез его сердце. В этой юной женщине есть какая-то изюминка, но какая? Кто она? С другой стороны, какое ему дело до нее – в такое время?

– Чтоб ей провалиться, – буркнул он, возобновляя путь по улице.

– Верно, сэр, не вовремя нам подвернулась эта лужа, – согласился Хардинг.

– Лужа тут ни при чем, Хардинг. Вы видели ее?

– Такую громадную шляпу трудно не заметить.

Джек испустил раздраженный вздох.

– А я на эту чертову шляпу даже не взглянул! Вы заметили, как она красива?

– А, вот вы о чем!.. Само собой.

– И в вас не забурлила кровь?

– Прямо-таки забила ключом, сэр.

– Отлично. Значит, я не одинок.

– Да, но даме нужны только вы. Это видно за милю.

– Но почему ее лицо показалось мне знакомым? Думай, Джек, думай… – забормотал он, хлопая ладонью по лбу. – Ага, вспомнил! Ее зовут Лайза… Лайза… а как дальше? Есть! Неприступная Лайза! – Джек покачал головой и рассмеялся. – Так прозвали ее поклонники – потому, что она ни за кого не пыталась выскочить замуж, как бы знатен и богат он ни был.

– Почему?

Джек пожал плечами.

– Понятия не имею. Помню только чудесный танец с ней. Чертовски жаль, что я не вспомнил о нем раньше.

– Сказывается возраст, сэр.

В ответ на ехидную реплику несносного секретаря Джек поморщил римский нос.

– Придержите язык, Хардинг! Я ведь могу и уволить вас.

– Сделайте одолжение, сэр! Тогда я смогу вернуться в Лондон.

– Есть в ней нечто неуловимое. Слишком уж она отчаянная для юной красавицы, разъезжающей в дорогом экипаже. Она словно бросает вызов всему миру и строит свои планы, какими бы они ни были. Возможно, Сама она этого не сознает, но она ни на кого не похожа.

– Господи, сэр, как вам удалось сделать столько удивительных выводов из единственного разговора?

– Легко, Хардинг, – я знаю женщин. Ей нужен я.