Я смотрю на тебя издали - Татьяна Полякова

– Ну… могут не так понять…

Минут через двадцать послышался звук сирены, а вслед за этим появилась «Скорая».

Врач, женщина лет тридцати, склонилась над нашим бомжом, а мы отошли в сторону. Теперь нам ничто не мешало убраться восвояси, но мы не спешили.

– Что скажете? – спросил мент.

– Без сознания. Крови нигде не видно, руки-ноги вроде целы. Надо везти в больницу.

Мент помог водителю загрузить парня на носилки, и машина через пять минут направилась в соседний городок. Майор поехал следом. Мы, само собой, за ним. Во-первых, нам было по пути, во-вторых, начатое дело следует доводить до конца.

На дорогу ушло минут двадцать пять, убедившись, что парня отправили в приемный покой, мы решили, что миссия наша выполнена, причем с лихвой. Майор, кстати, в больницу не поехал, свернул чуть раньше. Мы успели заметить вывеску на двухэтажном здании, куда он направлялся, – отделение полиции.

Покинув районный городок, мы выехали на шоссе. Агатка все это время упорно молчала, я потерла нос, повернулась к ней и спросила:

– И что это было, по-твоему?

– Хрен знает, – недовольно ответила она. – Парень в больнице, это главное.

– Ага, – кивнула я и вновь потерла нос. – Мент мутный, – добавила с сомнением.

– Точно. У меня до сих пор поджилки трясутся.

– С чего это вдруг? – задала я вопрос исключительно с целью сравнить Агаткины впечатления со своими собственными.

– Сдается мне, – хмыкнула сестрица, – мы сегодня прибавили работы своим ангелам-хранителям. Хорошо, что ты сообразила автобус остановить.

– Ты считаешь, ребятишки могли создать вакансию в твоей адвокатской конторе?

– Сразу две. Не будь свидетелей, неизвестно, как бы эти типы себя повели.

Я согласно кивнула.

– Тебе не показалось, что мент и эти двое хорошо знакомы?

– Переглядывались весьма красноречиво. Наш майор поспешил донести до их сведения, что им лучше вести себя смирно. И они весьма неохотно убрались.

– Вот именно, неохотно. Он мент, а они неизвестно кто, но вели себя довольно нахально.

– Думаешь, они этого парня искали? – помолчав, задала вопрос Агата.

– Очень похоже. Вот только на фига им какой-то бомж?

Она пожала плечами, в этот момент зазвонил мой мобильный.

– Папа, – сказала я, взглянув на дисплей. И ответила.

– Ефимия, где вы находитесь? – в голосе отца явное беспокойство.

– Только что пересекли границу области.

– Мне позвонил какой-то мужчина, сказал, что по твоей просьбе. Изъяснялся довольно бестолково…

– Все в порядке, папа. Извини. Увидимся – все расскажу.

– Ждем вас с большим нетерпением. На дороге поаккуратней.

– Ну вот, теперь придется объясняться с предками, – вздохнула я, убирая телефон.

– Это лучше, чем скончаться в расцвете лет, – сказала Агатка вполне серьезно.

Напряжение понемногу ослабевало, я вновь попыталась уснуть, однако не преуспела. И порадовалась, когда мы наконец въехали в родной город.

– Чего отцу поведаем? – на всякий случай поинтересовалась я.

– Что было, то и расскажем.

– С комментариями или без? Я имею в виду наши впечатления?

– Папа тяготеет к фактам, а факты сейчас выглядят так: две насмерть перепуганные дурочки навыдумывали целый детектив.

В общем-то, я была с ней согласна.

Дверь открыла мама, быстро окинула нас взглядом с головы до ног и вроде бы вздохнула с облегчением.

– Мойте руки, – кивнула в сторону ванной. – У меня ужин стынет.

Вскоре мы сидели за родительским столом. Мама считала, что обсуждать серьезные проблемы за ужином не стоит, это плохо сказывается на желудке. Оттого мы с объяснениями не спешили, решив, что это подождет. Папа не выдержал первым:

– Так что у вас стряслось?

Я взглянула на Агатку, предлагая ей выступить в роли нашего адвоката. Сестрица не подвела. Рассказ ее сводился к следующему. Мы увидели, как на дорогу выскочил мужчина и грохнулся на асфальт. Решив, что это пьяный или попросту бомж, мы поехали дальше, но тут в нас взыграла гражданская совесть и мы вернулись. Далее все по пунктам, но без излишних эмоций.

– У нас создалось впечатление, что майор не хотел, чтобы мужчина оказался в больнице.

– С какой стати? – удивилась мама.

Агатка пожала плечами:

– Просто впечатление.

Ответь так я, мама непременно бы фыркнула, мои впечатления доверия у нее никогда не вызывали. Агатка совсем другое дело.

– Ну а когда эта парочка появилась, мы вообще здорово струхнули…

– Вы поступили правильно, – выслушав Агаткин рассказ до конца, сказал папа. – История действительно странная…

– Пустынная дорога, и все такое… – Агатка развела руками. – Скорее всего, мы просто перенервничали.

– И что за необходимость торчать на дороге в компании подозрительных типов? – вдруг разозлилась мама. – Вернулись, увидели полицейского и ехали бы себе домой. Я всегда считала, что у моей старшей дочери хватает благоразумия никуда не соваться. Это от младшенькой можно ждать чего угодно. Если ей никто по голове не шваркнет или хотя бы не попытается, она просто места себе не находит.

– Августа, – возмутился папа.

– Что, Августа? – мама грохнула ложкой по столу. – Сумасшедший дом. На кой черт, скажите, вам этот бродяга? Пойду пить капли… Агата, сестра дурно на тебя влияет.

Мама удалилась, а папа вздохнул, сочувственно глядя на нас.

– Папа, – полезла я. – Ты не мог бы… – Я очень хорошо знала, что отец не любит пользоваться своим служебным положением, но решила, что случай сейчас особенный.

– Завтра свяжусь с коллегами, – неожиданно легко согласился он. – В чужой монастырь соваться не принято, однако любой запрет когда-нибудь непременно нарушишь. Документов при нем не было?

– Майор сказал, нет.

– А на маму не обижайтесь, она себе места не находила после этого звонка…

Мама вскоре вернулась, и я поспешила рассказать о свадьбе, особо подчеркнув, каким успехом пользовалась Агата у молодых и совершенно свободных мужчин. Надо заметить, мамуля неоднократно пыталась пристроить мою сестрицу, и тема ее увлекла. Вечер прошел вполне мирно. Я думала, Агатка при первой возможности поспешит смыться, но тихие семейные радости ее в этот раз совсем не доставали. Засиделись допоздна. Я перебралась на диван, поближе к папе, и покидать родительское гнездо тоже не спешила.

– Уже поздно, – заметила мама. – Оставайтесь ночевать.