Укрощенная горцем - Пола Куин

— Капитан! — приветствовал Коннора корнет Эдвард Уиллингем и протянул ему чашу раньше, чем командир дал знак сесть. — Мы надеялись, что вы к нам присоединитесь.

— О да! — воскликнул лейтенант Ричард Драммонд, поднял кубок, залпом осушил его и вытер рукавом губы. Сделав знак служанке, чтобы та принесла еще вина, он продолжил: — Твой друг Макгрегор объяснил, что скорее всего из дворца ты вернешься не в духе.

Коннор бросил на Тристана недовольный взгляд. Меньше всего он хотел, чтобы его люди знали, что когда- то он любил девицу сильнее, чем победу в бою.

— Ясное дело. Торчать среди этих английских фертов не по мне.

— Я тоже англичанин.

Коннор поднял глаза. Рядом возник и, хлопнув его по плечу, опустился на скамью еще один из воинов, которого он не видел пару лет.

— Стоит ли этим хвастаться, капитан Седли? — заглядывая в кубок, пробормотал Драммонд.

— Стоит, шотландец.

Николас Седли оторвал взгляд от покачивающихся пышных бедер служанки и ухмыльнулся Драммонду. Коннор помнил, что именно так ухмылялся Ник, перед тем как свалить Драммонда с ног на тренировке, когда все трое только-только явились в Уайтхолл на службу.

— Пока вы кололи дрова у своих хижин, я старательно изучал науки, о которых вы даже не слышали.

Драммонд, хотя и был ниже по званию, перевел жалостливый взгляд на Коннора и прокомментировал:

— Ферт, что поделаешь.

Как славно похохотать в мужской компании, даже когда смеются над другом! Да и вряд ли Ник обиделся: он был из тех, кто уверен в себе всегда — и на поле брани, и в женской спальне.

— Я слышал, ты охранял мир между какими-то кланами в Гленко. — Седли с сочувствием посмотрел на Коннора. — Неужели для твоего меча не нашлось работы получше, чем следить, чтобы горцы не перебили друг друга?

— Может, скоро найдется. — Коннор подался вперед. В его глазах мелькнуло любопытство. Если Вильгельм собирается высадиться в Британии, Седли может об этом знать. Но расскажет ли он Коннору? — У меня есть сведения, что адмирал Гиллз вернулся в Англию.

— Вот как? — Седли выгнул дугою черную как смоль бровь. — Ведь Гиллз — правая рука герцога Монмута?

— Так я слышал. — Коннор бросил предостерегающий взгляд на Ричарда и Эдварда. Не следовало упоминать сейчас о нападении на аббатство Святого Христофора. Служанка подала еще выпивку. — Если адмирал действительно служит Монмуту, то у меня есть все основания беспокоиться о его появлении. Разве что он прибыл в свите принца.

Седли покачал головой.

— Я не слышал, чтобы он или Монмут вернулись.

Черт возьми, как это капитан на флоте принца Вильгельма мог не слышать о тайной высадке на английский берег? Одно ясно — Седли не собирается рассказывать о том, что ему известно. Он верен своему сеньору. Ничего удивительного — они оба протестанты.

Коннор обдумывал следующий вопрос, но в этот момент хорошенькая светловолосая служаночка плюхнулась ему на колени.

— Как так, капитан Грант? — Девчонка обняла Коннора за шею. — Вы вернулись в Англию и не пришли меня навестить?

Коннор улыбнулся, глядя на ее пухлые губки, и тряхнул головой, изгоняя из памяти другие губы, еще более алые, но отравленные смертельным ядом.

— Я только сегодня вернулся, Вики.

— Могли бы позвать меня. Я бы сама вам прислуживала.

Действительно, почему он ее не вызвал? Нежные пальчики Вики уже помогали Коннору загнать Мейри в прошлое. Зачем он тратит время на мысли о ней? Четыре года понадобилось ему, чтобы понять: Мейри он потерял навсегда, — и еще три, чтобы вылечиться от этой мысли. Будь он проклят, если позволит ей снова войти в его жизнь! Он сумеет избежать встреч. Это будет не трудно во дворце с пятнадцатью сотнями комнат и сотнями акров садов.

— Так вы зайдете ко мне попозже?

Коннор снова мотнул головой, вспомнив, что на коленях у него сидит Вики.

— Наверное, в другой раз.

И он нежно прижал девушку к себе.

Вслед ей смотрел только Седли, в глазах которого поблескивали похотливые искры.

— Не возражаешь, если я займусь ею?

— Валяй.

За сегодняшний день он второй раз смирялся с потерей женщины. На этот раз ему не о чем было жалеть. Завтра он постарается выведать у Седли, что тот знает о высадке Гиллза, а сейчас ему хотелось просто посидеть в обществе своих ребят и лучшего друга. Им есть о чем поговорить. Правда, Коннор опасался, что его рассказы будут не столь игривы, как у Тристана.

— Ты ни строчки не написал мне за целый год, бездельник. Расскажи, как жизнь.

— Не жалуюсь. — Тристан улыбнулся, а Коннор сделал глоток из кубка. — Хотел бы я то же самое сказать о тебе.

Коннор кивнул, думая о предстоящих днях, полных присутствия Мейри Макгрегор. Черт побери, он тоже хотел бы не жаловаться.

— Я и не знал, что вы знакомы с капитаном Грантом.

Мейри подняла взгляд на лорда Оксфорда. Молодые люди вышли на воздух, во влажную теплую ночь. О Боже, неужели здесь никогда не бывает дождя? Черт возьми, это же Англия!

— Но вы же сидели со мной и с лордом и леди Хантли. И знаете, что мы друзья.

Молодой человек коротко хохотнул — очевидно, над собой.

— И правда. Боюсь, я предпочел забыть об их сыне и его необыкновенной способности производить неизгладимое впечатление на дам.

О Боже, как она устала! Ноги гудели от танцев, а нервы дрожали от встречи с Коннором и оттого, что до конца бала он больше не появился. Мейри сотни раз представляла себе их примирение. Она будет держаться строго и не поддастся его чарам. Но он вовсе не был очарователен. Держался холодно и отстраненно. Даже оскорбил ее. Она не желает говорить о нем, а просто хочет лечь в постель, забыть этот день и все последующие. Зря она позволила лорду Оксфорду проводить ее до покоев, отведенных Макгрегорам, но тот никак не отставал.

— Что вы имеете в виду под «неизгладимым впечатлением»?

Черт подери, ну какое ей до этого дело? Она не собиралась спрашивать и не хочет ничего знать.

— Румянец на щеках дам. Прерывистое дыхание. Огонь в глазах. — Оксфорд обернулся к Мейри: — На вас он тоже произвел такое впечатление?

Мейри хотела рассмеяться прямо ему в лицо.

— Капитан Грант не произвел на меня никакого впечатления и даже не понравился.

— Он очень красив.

Оксфорд отвернулся, пряча шрам, протянувшийся от уголка глаза к челюсти на другой стороне лица.

Бедняжка! Мейри испытала прилив сочувствия к молодому человеку. Ни у одной дамы при дворе не перехватывало дыхания при виде лорда Оксфорда. Его нельзя было назвать непривлекательным. Напротив, он выглядел очень мило, если не считать нелепого парика на голове. Большие темные глаза опушены густыми ресницами, правда нос, пожалуй, маловат для англичанина. Однако при всем том Оксфорд примитивен, как полено. С того дня как Мейри выказала ему внимание, он без конца осыпал ее комплиментами и утомлял необъятными и бесполезными знаниями всех английских обычаев и нравов. А Мейри просто хотела выведать что-нибудь о его семье, но благодаря этому поняла только, что единственный его порок — это протестантство. Кстати, Мейри узнала, что брат графа Оксфорда собрал конногвардейский полк и перешел на сторону короля, когда Карл вернул себе трон. Лорд Оксфорд и его отец слишком стремились угодить новому королю-католику, чтобы замышлять что-то против него. Де Веры любили придворную жизнь больше, чем свою религию. Фанатиками они не были.