Коронная роль Козы-дерезы - Дарья Донцова

– Мы тебя поняли, – кивнул Костин. – Что думаешь по сему поводу?

– Есть лишь предположения, – предупредил Реков, – размышлизмы.

– Докладывай, – велел Володя.

– Есть особая техника блокировки травмирующих воспоминаний, – завел Андрей, – психотерапевт не имеет права подсказывать клиенту, как ему следует поступить, чтобы решить некую свою проблему. Например, мужчина сидит дома, работает онлайн, выходит из квартиры раз в неделю, едет в офис на машине, на службе у него контакт только с двумя коллегами сильного пола. Он жалуется психологу: «Хочу жену, детей, но где найти супругу?» Твой ответ, Вова?

– Выползи из своей норы, запишись в фитнес-клуб, самодеятельный театр, на кулинарные курсы, – быстро заговорил Костин, – выйди из тьмы на свет, общайся с людьми и найдешь пару.

– Подобный совет психотерапевт не имеет права давать, – заявил Андрей, – но он должен повести себя так, чтобы клиент сам принял решение: пора вылезти из раковины. Навязанная кем-либо, пусть даже и очень умным человеком, модель поведения не сработает. Личности следует созреть до принятия стратегического решения. Но иногда психолог действует напролом. Происходит это в экстремальных обстоятельствах. Например, девушка, жертва изнасилования, сделала несколько попыток самоубийства. Время идет, а ее воспоминания о преступнике только крепнут. Психологическая травма больнее физической и труднее зарастает. Лекарства пациентке не помогают, немедикаментозная терапия эффекта не дает. Родные и друзья следят за бедной постоянно. Но уберечь человека, который тверд в своем желании покончить с собой, невозможно. В этом случае с согласия близких родственников может быть применено стирание воспоминаний. Плюсы этого решения. Человек реально не помнит о психологической травме. Все забыл, ведет нормальную жизнь. Минус. Если с больным занимался не профессионал, а трехнедельный душекопатель…

– Кто? – удивилась я.

– В интернете сейчас расплодилось всякой твари по паре и еще немножко мышей к ним в придачу, – вздохнул Андрей, – большое количество «гуру» предлагают за три недели сделать из любого человека, даже если он читать, писать как следует не умеет, великого психотерапевта. Он вмиг начнет зарабатывать миллионы в интернете. И ведь кто-то на самом деле начинает работать, берет за сеанс десятки тысяч. Не советую никому обращаться к такому «Фрейду». Психолог из того, кто за двадцать один день обучения получил диплом, как из дерьма котлета. А стирать воспоминания способен лишь человек, который серьезно, не один год изучал психологию, потом работал ассистентом у мастера. И не каждому дан талант для подобной техники.

– Полагаешь, что с Ниной работал некто, убравший травмирующие воспоминания? – уточнил Костин.

– Если занимался настоящий специалист, то он мог стереть что угодно, – поморщился Реков, – плохое, хорошее, всякое-разное. Интересные результаты у Овчаренко. Но он берет исключительно тяжелобольных, внушает человеку, что тот здоров. Коим образом у него это получается? Не спрашивайте, понятия не имею. Не всем помогает, но кое-кто побеждает болезнь. Речь, как понимаете, идет не об аппендиците, не о том, что требует срочной медицинской помощи. Слышали про деревенских старух, которые «заговаривают» ячмень на глазу, золотуху, параличи?

Мы с Костиным закивали.

– Бабушки эти, я сейчас говорю о настоящих целительницах, – продолжал Андрей, – редкие люди. Знание и умение свои получили от родителей, а те от своих отцовматерей. Такая женщина никогда не возьмется лечить кого-то с онкологией, а вот с аллергией, возможно, справится. Каким образом? Не знаю. Овчаренко не деревенская пенсионерка, он доктор наук, образованный человек, но профессор похож на такую бабулечку, коих сейчас очень мало. Характер у Льва Михайловича своеобразный, иногда Овчаренко душка, иногда полная гадость. Но уникальному специалисту позволительно иметь капризы.

– Ты считаешь его гениальным? – удивился Володя.

– Да, – кивнул Реков, – и это не только мое мнение. С Ниной мог работать кто-то уровня Льва. Почему вдруг у нее начали всплывать воспоминания? Полагаю, мы видим результат сотрясения мозга, которое Осокина получила в ДТП. До происшествия все шло нормально. Поговорите с Овчаренко.

– Думаешь, он промыл мозг Нине? – оживился Костин.

– Нет, – замахал руками Андрей, – профессор таким никогда не занимается, я уже говорил, он берет только очень больных людей. Но у Льва имеются ученики. Я их не знаю, возможно, кто-то из его воспитанников постарался.

– У Овчаренко непростой характер, – пробормотала я.

– На пирожное со взбитыми сливками он никак не похож, – усмехнулся психолог.

– Андрюша, ты же знаком с этим гением, – вкрадчивым голосом произнес Володя.

– Ну… да, – нехотя подтвердил психолог.

– Можешь поговорить с мужчиной, – продолжил Костин, – попросить его поговорить со мной?

– Лучше с Лампой, – возразил Реков.

– Почему? – удивился Костин. – Я думал, он не в восторге от умственных способностей женщин.

– Ты прав, – согласился Андрей, – хотя есть малое количество представительниц слабого пола, которых Овчаренко уважает, считает равными себе, а порой признает первенство дамы. Например, Татьяна Черниговская[2]. Но она уникум! Лампу Лев посчитает за дурочку.

– Вот поэтому я и хотел сам с ним встретиться, – кивнул Костин.

Андрей улыбнулся:

– Володя, Лев Михайлович мужиков держит за идиотов. И если, по его мнению, в России найдется пара-тройка женщин, которых можно уважать за их знания, работу, то мужчин подобных нет! Дураки все!

– Ну и ну, – пробормотала я, – у него, похоже, мания величия.

– С больными он себя ведет как ласковый папа, – продолжал Андрей, – проявляет нечеловеческое терпение. А здоровых парней, которые начнут задавать всякие вопросы, вмиг пошлет сами догадайтесь куда. С женщинами иначе. Он к ним снисходителен, как к малым детям. Костина он под орех разделает. А Лампа со своими широко открытыми голубыми глазами способна вызвать у него симпатию.

– Мне отведена роль овцы, которую должен за глупость пожалеть Лев Михайлович? – осведомилась я. – И по этой причине поговорить с дурочкой?

– Да, – не стал стесняться Андрей, – чем глупее будешь казаться, тем милее он будет.

– Можешь попросить его встретиться со мной? – продолжила я. – Похоже, ты с ним неплохо знаком.

– Ну… – замялся Реков, – попросить-то можно, но нет ни малейшей гарантии, что он согласится.

– А ты попробуй, – посоветовал Володя.