Сноха - Виктория Волкова

— Прости, я опоздал, — пробегая мимо, сообщает он без тени раскаяния в голосе. Мне ничего не остается, как схватить Роберта за ручонку и семенить следом.

Свекор деловито подходит к цвета воронова крыла Мерсу. Намытая и отполированная машина отливает на солнце перламутром. Вадим Петрович открывает заднюю дверцу, поджидая нас с Робертом. И как только я усаживаю ребенка в детское креслице, обходит машину с другой стороны и садится за руль.

Я плюхаюсь на заднее сиденье рядом с сыном и замечаю с укором:

— Вы же просили не опаздывать…

— Я просил. Ну, ты-то ничего не сказала, — усмехается Косогоров, наблюдая за моим замешательством в зеркало заднего вида. Я ловлю холодный и пренебрежительный взгляд и негодующе отворачиваюсь. Кажется, или действительно слышу сказанное тихим шепотом «лохарня». Но не собираюсь обижаться или качать права. Признаю, я — лохушка, или набитая дура.

«Зачем ты, спрашивается, приперлась на родину, Оля? Из-за бабушки? Из-за маминого нежелания ссориться с ней и нанимать сиделку? Ты прекрасно знаешь о коварстве Косогорова. О его способности всегда добиваться своего. Кирилл же сотню раз говорил. А ты? Не поверила или просто не слушала. Вот и влипла! А еще парни в аэропорту. Как думаешь, они кого встречали? Решила, что все забылось? Навряд ли!»

Я закрываю глаза, делаю глубокие вдох и выдох, стараясь унять клокочущую внутри ярость. Только я, наивная дура, умудрилась провести ночь в доме врага, решив, что смогу спокойно уехать наутро.

«Кто тебя выпустит и куда?» — пыхчу я от злости и неожиданно открываю глаза, когда раздается истошный сигнал клаксона. Косогоров ведет машину агрессивно, не уступая дорогу и прогоняя в сторону каждого, кто зазевается у него на пути.

— Вы не могли бы сбавить скорость? Вы нас пугаете, — немного нервозно замечаю я, подозревая, что меня сейчас просто пошлют подальше.

Косогоров хмуро зыркает в зеркало, но скорость сбавляет.

— Мамочка, — говорит Роберт, задумчиво глядя в окно, — а мы, когда вернемся домой, сможем поиграть железной дорогой, которую подарил дедушка?

Я не успеваю открыть рот, чтобы ответить, когда с места водителя раздается уверенный голос:

— Конечно, малыш! Я приеду пораньше из клиники, и мы с тобой соберем рельсы, поставим вагоны и поиграем.

«Твою мать, — мысленно ору я свекру и со всей ясностью понимаю. Не будет «жили они долго и счастливо!», никогда не будет! Не наш случай! Конечно, растить ребенка в богатстве гораздо легче, чем в съемной квартире в чужом городе. А мой свекор сделает все возможное, но обязательно настроит ребенка против меня. Всякие насмешливые фразочки, недомолвки, шушуканье, и не пройдет и года, как я фактически лишусь сына. Уезжать надо, — твержу я себе, безотчетно проводя ладонью по кожаной обивке сиденья. — Ну, куда ты поедешь? — твердит мне внутренний голос. — Никто ничего не забыл. Они ждали тебя, Оля! Там, в аэропорту, мелькнул один из прихлебателей Шевелева. Только подойти не решился. Это тебя и спасло. Поэтому самое лучшее сейчас — укрыться за высоким забором Косогоровского особняка. Засунуть свои обидки в задницу и потерпеть. Иначе тебя просто грохнут, дорогая!»

«Придется потерпеть Вадима Петровича как меньшее из зол», — решаю я, наблюдая из окна Мерседеса, как мой свекор лихо въезжает во двор трехэтажного дореволюционного особняка, всеми своими отреставрированными колоннами и лепниной напоминающего торт.

— Приехали, — бросает он строго. Обогнув машину, открывает дверцу со стороны Роберта и достает малыша из кресла. Берет за руку и важно ведет в клинику. А мне приходится плестись следом. Под заискивающие и любопытные взгляды мы проходим в просторную и светлую приемную.

— Светлана Ивановна, — тут же велит секретарю Косогоров. — Это мой внук Роберт и его мама. Позвоните в лабораторию, пусть завтра пришлют кого-нибудь из лаборатории ко мне домой. Нужно взять кровь на анализ. Запишите, чтобы не перепутать. Ребенку нужно взять общий, на глюкозу и на ферритин. А Ольге Николаевне — общий, ТТГ, онкомаркеры, ПЦР на сифилис, гонорею, гепатит С и СПИД.

Ольга

Я во все глаза смотрю на Косогорова. И почему мне никто не сказал, что он сумасшедший?

— Чему ты удивляешься? — как в порядке вещей, бросает он, пока Светлана Ивановна договаривается с лабораторией. Вадим Петрович одаривает меня очередным пренебрежительным взглядом и добавляет снисходительно. — В моем доме такой порядок. Весь персонал и домочадцы ежегодно проходят обследования. Зато потом без сюрпризов. Пойдем, провожу на диагностику, — заявляет как ни в чем не бывало.

Во всех коридорах нам улыбаются люди в белых халатах, а иногда и пациенты. Довольный словно идиот Косогоров со многими здоровается за руку и представляет моего сына, как Роберта Кирилловича. Многие сначала умиляются внуку владельца клиники, а затем переводят взгляд на меня. Наверняка по всему заведению уже разнеслась молва о чудесном мальчике и его шалопутной мамаше.

В отделении функциональной диагностики, где стоит самое современное оборудование, до моего свекра наконец доходит, что малыш может запросто испугаться томографа. Поэтому мы ограничиваемся УЗИ. Я сижу на стульчике рядом с ребенком, а его респектабельный дедушка в костюме от Армани и накинутом сверху белом халате изображает из себя адского профессора, которым, по сути, является. Он внимательно смотрит на экран, а потом на снимки и важно изрекает известную мне истину.

— Роберт здоров!

— Да что вы говорите, — хмыкаю я тихо в надежде, что меня слышит только Вадим Петрович. Но по дрогнувшим плечам толстой седой докторицы понимаю свою ошибку.

— Оставайся, Ольга Николаевна, — велит он, особо не церемонясь. — А мы с Робертом вернемся ко мне в кабинет. Надеюсь, ты обратную дорогу найдешь сама. Если нет, Светлана Ивановна тебя разыщет.

— Постараюсь не заблудиться, — бурчу я недовольно. А когда через час выхожу из кабинета, меня охватывает паника. Зачем я только отпустила Роберта с Вадимом Петровичем? Он его обязательно украдет у меня! С его-то связями! Но мой сын важно сидит за столом, рисует домики и солнышко и беспечно болтает ногами. А хозяин кабинета недовольно морщится при виде меня, мрачно кивая неведомому собеседнику.

— Почему тебя ищет Шевелев? — рыкает, закончив разговор. Косогоров даже не пытается быть вежливым и соблюдать приличия. — Не вздумай врать, — бурчит, еле сдерживаясь.

— Это долгий разговор, — пытаюсь я съехать с темы. — Я вам потом расскажу.

— Хорошо, — кивает мой мучитель. — Дам тебе охрану, а Роберт пока посидит здесь. В заложниках, — довольно хмыкает и, поняв, что я близка к истерике, встает из-за стола и подходит почти вплотную ко мне.

— Левка грозился прибить тебя при первой возможности. А он человек серьезный. Слов на ветер не бросает. Поэтому придется тебя охранять. Подвергать риску жизнь ребенка я не позволю!