Час крысы - Михаил Зайцев

Итак, прекратить хождения на вражескую территорию — все равно что расписаться в собственной трусости. Совершать вылазки, вооружившись чем-нибудь вроде солдатских ремней, свинтачок и т.д., во-первых, нечестно, поелику противник безоружен, а во-вторых, чревато, поскольку советская милиция карала строго, если кто-то таскал с собою опасные для окружающих предметы. Ну и, ясное дело, совершенно отпадал наиболее предпочтительный для мушкетеров вариант реванша — однозначная и бескомпромиссная победа в повторной рукопашной схватке с гвардейцами. Между тем именно последний вариант они дольше всего обсуждали.

Лешка Ситников предложил записаться в другую (не в ту, куда ходят обидчики) секцию восточных единоборств и срочно овладеть мастерством экзотической драки.

Валера Евдокимов высказался на предмет «срочно» в том смысле, что «скоро только кошки родятся».

Паша Лыков двинул идею, что лучше записаться в секцию бокса, так как все эти каратэ и кунг-фу — фигня по сравнению с обычным боксом, да и заниматься им можно бесплатно, в официальной секции. Лешка горячо заспорил на тему «фигни», а Валера снова высказался про кошек.

Друзья обсуждали безнадежный вариант, мусолили тему и так, и этак, а время шло, текли дни, и все трое с ужасом ожидали телефонных звонков от покинутых подружек. Каждый страдал отдельно. Каждому мушкетеру предстояло «потерять лицо» перед прекрасной дамой.

От позора мушкетеров спас Случай. Всех нас однажды настигает Он — Его Величество Случай. Мы случайно знакомимся с сужеными, случайно становимся жертвами ДТП, мы с вами, кто раньше, кто позже, совершенно случайно появились на свет, и т.д. и т.п. К сожалению, гораздо чаще нас настигают отнюдь не счастливые случайности, однако будем справедливы: Его Величество Случай хоть пару раз, но улыбался каждому.

Случилось так, что Лыков-старший взял сына Пашу на празднование своего дня рождения в родном театре. Папаша решил, что пришла пора похвастаться отпрыском, который вырастал ладным, складным и весьма разумным. И случайно так получилось, что за праздничным столом отрока усадили рядом с приятелем одной актрисы. Сей статный приятель имел опосредованное отношение к лицедейству. Он периодически подрабатывал в театре постановщиком сценических боев. Именно он учил Лыкова-старшего фехтовать с Гамлетом. Именно на репетициях он и познакомился с вышеупомянутой актрисой. Точнее — она, Офелия, с ним познакомилась. Еще точнее — она его подцепила и всерьез намеревалась затащить под венец.

Его Величество Случай распорядился таким образом, что накануне застолья у постановщика боев расшалилась язва, и за столом он вынужденно воздерживался от спиртного. А Паша не пил потому, что папа велел «ребенку не наливать». И два трезвых, мужчина и отрок, очень скоро заскучали. Ибо нет ничего более скучного, чем сидеть тверезым за одним столом с выпивохами. Когда же мученик язвы собрался было закурить от скуки — его одернули. Выяснилось, что в застолье участвует беременная (на третьем месяце) костюмерша, которая категорически против табачных дымов. В унисон с язвенником тяжко вздохнула и большая часть празднующих, но прочие утешились, наполнив бокалы. Когда ж изрядно хмельные лицедеи приступили к перемыванию косточек отсутствующих худрука и главрежа, хмурый язвенник предложил отроку-соседу «сходить покурить». Польщенный взрослым предложением и смущенный видом собственного пьяненького папаши, отрок с радостью согласился. Они ушли в кулуары, то бишь на лестничную площадку с пожарным щитом и ступеньками под сцену, говоря по-театральному — «в трюм». Паша затягивался по-взрослому и по-детски косился на специалиста сценической драки, который, оседлав любимого конька, завел речь о том, как фигово в наших фильмах махают шпагами и вообще махаются. И все потому, что настоящих знатоков этого дела к работе не допускают. Только своим, блатным, подзаработать дают.

Паша робко кивал и ради поддержания беседы, чтобы хоть что-то сказать, вспомнил вслух про замечательные драки во французском кинофильме «Парижские тайны». Вспомнил о том, как здорово в том кино лупит всех почем зря Жан Маре.

Спец по красивым дракам хмыкнул, заявил, что Маре — гомосексуалист, а Габен — так вообще главный гомик Франции. Высказав свое глубочайшее презрение «к жопникам», которых и в отечественной актерской среде пруд-пруди, и все же скрепя сердце признал — да, в «Парижских тайнах» драчки нормальные. А почему, знает ли Павел? Естественно, Паша не знал, и его просветили — Жан Маре является признанным Мастером саважа. Жаль, что гомик, но Мастер. Однозначно.

Что такое «саваж»? Это то же самое, что и «сават». Название «саваж» просто-напросто звучит более по-французски, оно было придумано и введено в обиход уже в двадцатом веке ортодоксальным саватистом Мишелем Ниссо.

Само собой, Паша поинтересовался, смущаясь, что такое «сават»? И прослушал краткую лекцию на тему самобытных боевых систем Франции.

Настоящее, боевое фехтование предполагало использование не только и не столько шпаги, даги, рапиры. Присутствовали в боевом фехтовании и подсечки, и удары ногами. Преимущественно по ногам соперника. К концу XVIII столетия ударная техника ног оформилась в самостоятельную боевую систему, которую успешно освоили обитатели парижского дна. В среду воров и разбойников эту технику занесли безродные представители гильдии «экскримеро» — наемники, зарабатывающие на жизнь заказными дуэлями, охраной господ, убийствами из-за угла и преподаванием фехтования.

Система, основанная в основном на технике низких ударов ногами, получила название «сават», что в вольном переводе с французского означает «старый стоптанный башмак», или, в переносном смысле, «бродяга».

В старопарижском «сават» практически отсутствовали удары выше колена. Зачем бить выше? Ведь «стоптанным башмаком», «сабо» на тяжелой деревянной подошве удобно и эффективно можно атаковать голень противника. И, плюс ко всему, удары ребром подошвы в кость так просто освоить! Любому алкашу, проститутке, ребенку вполне по плечу наука старопарижского ножного боя. Нет, конечно, и руками саватисты тоже били — в глаза, по горлу, добивающие удары локтями любили, но все же основными оставались ножные удары.

Продолжая вещать, лектор произнес «саватэ» вместо «сават» и поспешил объяснить оговорку, дескать, иногда и так произносят название стиля. Особенно грешат словечком «саватэ» англоязычные индивидуумы. После лингвистического отступления он приступил было к рассказу про родственный сават — саватэ стиль «шоссон», или «марсельский сюрприз», да сбился на рассуждения о «французском боксе» вообще, который был популярнее бокса «английского» вплоть до Первой мировой, на которой поубивали всех Мастеров «ножного боя». Сбившись на обобщающие рассуждения, лектор-рассказчик окончательно потерял повествовательную нить и, махнув рукой с давно потухшей сигаретой, вернулся к тому, с чего начал, к саваж, к системе противоборств, и поныне практикуемой ограниченным числом последователей энтузиаста Мишеля Ниссо. И заявил, что средней руки (точнее — ноги) саважист имеет все шансы жестоко наказать каратиста-кунгфуиста достаточно высокой квалификации, потому что на Востоке не носили тяжелых сабо, и исторически так сложилось, что в восточных единоборствах слабовато развита техника блокировки длинных атакующих движений стопой в голень.