Князь из будущего ч.2 - Дмитрий Чайка

все еще была хороша. Так уже давно не строили, просто разучились. Обширное одноэтажное здание с внутренними двориками, крытое черепицей, еще сохранило остатки фресок и теплый пол. И если на фрески Хлотарю было глубоко наплевать, то комфорт каменных плит, разогретых поступающим из подвала горячим воздухом, он очень ценил. Ведь король был уже немолод. Шутка ли, сорок один год! Вон, вся голова уже седая. Он все еще брал на копье кабана, как и пристало королю-воину, но спину по утрам уже ломило и, как это часто бывает со стареющими мужьями, все большую власть над ним забирала королева Сихильда, мать его юного сына Хариберта. Сихильда была младше мужа на четырнадцать лет, и находилась в лучшей женской поре, покоряя окружающих зрелой красотой. Собственно, именно из-за нее она, будучи совсем юной девчонкой, и стала наложницей короля, а после смерти соперницы Бертетруды — полновластной королевой. Именно королева Сихильда и сплела те нити, которые привели сейчас ненавистного пасынка Дагоберта на встречу с отцом.

В больших покоях горел огромный очаг. Тут не было теплого пола, ведь даже римские богачи отапливали в холода лишь часть помещений. Здесь король давал пиры, здесь собирались на свои соборы епископы со всей Галлии, здесь он принимал послов и чиновников из всех трех королевств. Рушить старые традиции он не стал, и сохранил все три короны, отчаянно борясь, чтобы не появилась четвертая. Знать Аквитании[6] тоже поднимала голову, и требовала себе отдельного короля. Здесь, в этом зале Хлотарь принял своего семнадцатилетнего отпрыска, как бы подчеркивая, что будет говорить с ним не как отец, но как повелитель. Дагоберт, плечистый здоровяк, длинные рыжеватые волосы которого свисали почти до самой поясницы, был одет в зеленый плащ с красной полосой, как и подобает воину. Длинная рубаха из тонкого полотна была стянута широким наборным поясом, на котором висел меч. Расшитые туфли из тонкой кожи были заляпаны грязью, как и чулки, перевитые лентами до самых колен.

— Садись, сын, — радушно махнул рукой Хлотарь, когда Дагоберт выпрямился после почтительного поклона, смахнув назад длинные волосы. Впрочем, его поклон был короток и не слишком глубок, что не укрылось от взора старого короля. Волчонок начал отращивать зубы, как и должно было неизбежно случиться. Ведь такова жизнь!

— Ты звал меня отец? — с каменным лицом спросил Дагоберт, до которого уже доносились всякие неприятные слухи из отцовского дворца.

— Звал, — ровно ответил Хлотарь. — Я вверил тебе восточные рубежи наших земель. Расскажи мне, как ты управляешься там?

— Ты про то, что венды сожгли Кёльн? — набычился Дагоберт. Он понимал, что допустил непростительную ошибку, прозевав нападение полудиких племен, но признаваться в этом не собирался. — Я покарал их за это! Они забудут, как приходить в наши земли!

— Покарал? — удивленно поднял бровь Хлотарь. — Кого именно ты покарал? Саксов, через земли которых пошел с войском? Наших подданных тюрингов, которые тоже пострадали? Или сербов, с которыми мы теперь больше никогда не будем друзьями? А ведь сербы признавали мою власть до этого.

— Мне плевать на саксов, тюрингов и сербов, — высокомерно ответил Дагоберт. — Мы наказали тех, кто напал на нас.

— Зачем ты лжешь мне? — глаза Хлотаря опасно сверкнули. — Мне тоже плевать на эти племена, но ты никого так и не покарал. Вместо этого ты окончательно разорил саксов, которые нам не угрожали и должны были платить положенную дань, и посеял ненависть в сердцах сербов, вождь которых Дерван был мне другом. А те, кто сжег Кёльн, теперь проедают добычу и открыто смеются над нами.

— Мы плотно увязли в тех землях, — неохотно признался Дагоберт. — Это были венды из-за Эльбы. Мы не знаем тех мест, а там из-за каждого куста летит стрела, смазанная каким-то ядовитым дерьмом. Венды ведь даже в воде прячутся, нападая на переправах. Отдельные шайки мы перебили, но многие ушли к себе, за реку.

— Это все, что ты хотел сказать мне? — глаза Хлотаря сузились. — Больше ты ничего не заметил?

— Оружие! — с озадаченным видом ответил Дагоберт, что-то вспоминая. — Много хорошего оружия. Даже странно. Венды обычно с костяными дротиками воюют. А тут такая роскошь. Я и сам удивился.

— Всё? — сжав губы, спросил король.

— Нет, не все, — покачал головой Дагоберт. — Они прошли земли саксов и не тронули их. Так, словно, шли точно на Кёльн.

— Вот! — выставил на него Хлотарь палец с обкусанным до мяса ногтем. — Когда это венды так делали? Они должны были разграбить все на своем пути! Но они у саксов даже курицу не взяли, я это знаю точно!

— Ты считаешь, что это дело рук князька Само? — задумчиво спросил Дагоберт. — Да, это возможно. Он узнал, что мы готовим поход на его земли и натравил на нас подкупленных вендов. Вот ведь хитрая сволочь! Я ему сердце вырежу!

— Ты должен жениться! — перевел разговор в другое русло Хлотарь. — Я уже стар, твой брат Хариберт растет дурак дураком, а у тебя нет наследников. Ты, по слухам, огулял уже целый табун девок, а сына все не родил. Это очень опасно для страны, Дагоберт. Только священный род Меровингов держит все эти земли вместе. Если нас не будет, Галлия утонет в крови.

— Я не возьму за себя эту корову, — уперся Дагоберт. До него донеслись слухи, что королева сватает ему младшую сестру Гоматруду, которая была совсем не так хороша, как она сама.

— Возьмешь! — резко ответил король. — Ты мой сын и обязан подчиниться. Она из старого рода, который происходит от франкских королей Камбре, и ее отец мне нужен.

— Ты и так уже его зять, — насмешливо посмотрел на него Дагоберт. — В Галлии что, закончились знатные невесты? Не смеши меня, отец!

— Ты возьмешь ее в жены! — отчетливо произнес Хлотарь. — Ты же ничего не можешь сделать сам. За тебя правят Пипин из Ландена и епископ Арнульф. Если на твоей стороне будет ее брат Бродульф, ты станешь сильнее, и не будешь так зависеть от этих двоих.

— Я женюсь, если ты вернешь все земли, что положены мне по праву[7], — резко ответил Дагоберт. — Королевство Теодориха мое!

— Об этом не может быть и речи, — покачал седой головой Хлотарь. — Ты и со своими владениями не можешь управиться. Зачем тебе еще какие-то земли?

— Эти земли мои! Я потребую суда по старому обычаю[8]! — гордо поднял голову Дагоберт. — Старейшие люди франков рассудят нас.

— Ты грозишь мне судом? — удивился Хлотарь. — Мне? Хорошо, будет тебе суд. Как только вернемся из похода и сыграем твою свадьбу.

— Из похода? — вскинулся Дагоберт. — Какого