Молчаливая любовь - Кузнецова

в тишине, ожидая ответа на звонок. Ребята словно вместе со мной дышат затаившись.

— Слушаю, — наконец-то раздается низкий голос Артёма, а мое сердце облегченно летит камнем вниз.

— Артём… — от облегчения, в горле встает ком, не дающий произнести слова. — Артём, помоги мне.

Артём.

Чувствую себя чертовски беспомощным.

Из сумбурных коротких фраз Киры, я понял только одно — ей нужна помощь.

И я тут же бы ломанулся к ней, если бы мог. Но, я в другом городе.

Велев Кире спрятаться в глубине городского парка, ближе к озеру, звоню единственному человеку, которому могу доверить ее жизнь.

— Уже соскучился? — раздается язвительный голос моего лучшего друга на том конце провода.

— Бурый, мне нужна твоя помощь, — перехожу сразу к делу.

— Что случилось? — друг понимает по моему тону, что дела будут серьезными.

— Кира. Она в беде. Мне нужно, чтобы ты нашел ее и привез ко мне. Прошу тебя, Стас.

— Говори, что нужно делать.

— Она сейчас в городском парке. Я велел ей прятаться ближе к городскому озеру. Найди ее и привези ко мне. Но, не свети нигде ее передвижение.

Я знаю, что он может это сделать. Буров Стаснислав — сын депутата и наглый убл*док, который тоже имеет свои связи.

Я мог бы сейчас сам вернуться в родной город, но этот путь спасения будет дольше. Поэтому вся надежда на Стаса.

— Будет сделано. Наберу, когда она будет со мной.

Стас сбрасывает звонок, а я как загнанный зверь в клетке, смахиваю маленький ночник со столика.

В очередной раз за последние минуты корю себя за то, что уехал сегодня днем в другой город. Если бы я сделал это только послезавтра, то сегодня, Кира уже в данный момент была бы со мной.

Но, я просто не смог больше слышать о том, что ее свадьба состоится в конце месяца.

Этот утырок надменно мне об этом напомнил позавчера, когда мы случайно столкнулись с ним в ресторане.

Я и так ненавидел эту новость с того момента, как Кира сообщила мне, что собралась за него замуж и съезжает к нему. С этого момента я начал планировать, что уеду в другой город, но находил для самого себя поводы оттянуть этот момент.

Прикрытие было процентов на пятьдесят правдой — мне действительно нужно было проконтролировать деятельность нового клуба, который я открыл в целях расширения территории за пределами родного города.

Другие же пятьдесят процентов — это злость, которую я испытывал к замужеству Киры.

Я не переношу на дух Петрова. Но, раз она выбрала его себе в мужья, то она с ним счастлива. А я сделаю все, чтобы Кира была счастлива, даже, если мне хочется снести башку ее будущему мужу даже за то, что он просто существует с ней в одном мире.

Теперь же, один из многочисленных вопросов, которые крутятся в моей голове, это то, что Паша явно сейчас не с ней, и она обратилась за помощью не к нему.

Этому конечно никогда не бывать, но у меня такое чувство, что если бы я сейчас позвонил Петрову якобы в поисках Киры, то я явно бы была игра против нее.

Что бл*ть с тобой случилось, Кира?

Через мучительные сорок минут звонит Стас.

— Она со мной, — тон друга мне не нравится. — Сейчас направляемся в аэропорт. Будем через час. Я договорился, чтобы тебя пропустили к самолету.

— Дай ей телефон, — напряженно прохожусь ладонью по волосам, зарываясь в них пальцами.

— Да? — слышу ее слабый голос, от которого все внутри приходит в еще большее напряжение.

— Кира, Стас привезет тебя ко мне. Потерпи немного. Я доверяю ему. Ты в безопасности.

— Хорошо, — еле слышно доносится до меня ее ответ.

— Артём… — слышу голос Бурого, но я обрываю его.

— Что с ней?

Голос мой требователен и сквозит зарождающейся яростью, а это хуже злости.

Стас молчит несколько секунд, явно пытаясь подобрать слова, затем делает тяжелый вздох.

— Ей нужен осмотр врача, — на этих словах мышцы во всем теле встают колом. — И… соберись. Ты будешь ей нужен в твоем спокойствии.

— Понял, — сухо произношу в ответ и слышу гудки.

Спокойствие.

Девяносто процентов времени я нахожусь в уравновешенном состоянии и бесячем окружающих спокойствии.

Но, есть чертовы десять процентов, которые я контролирую и выпускаю в тренажерном зале. Раньше я выпускал их, участвуя в боях. Но, это уже в прошлом.

Через обещанный час частный самолет семейства Буровых приземляется в местном аэропорту.

Я в нетерпении ожидаю, когда самолет пристроится в отведенном ему месте.

Трап подведен, дверь открывается.

Появляется Стас. Он выше меня где-то на пол головы и чуть крупнее меня. Темные волосы и голубые глаза, по внешности как истинный русский богатырь.

Обычно, он вечный весельчак, но сейчас лицо его хмурое. На нем светло-серый костюм, белая рубашка верхние пуговицы, которой расстегнуты. Левая рука в кармане брюк.

Он остается стоять наверху, закуривая сигарету.

Тяжело выдыхает, выпуская дым из своих легких, когда я мигом взлетаю по трапу и останавливаюсь рядом с ним.

Немой диалог глазами. Мы понимаем друг друга без лишних слов.

— Не сомкнула глаз весь полет, — сухо произносит Стас, делает очередную затяжку, отводя глаза куда-то в сторону.

Захожу в салон самолета.

В салоне находится четыре кожаных кресла песочного цвета, пару столиков и такой же кожаный диван.

Люди Стаса приветственно кивают и покидают салон, как и присутствующий персонал.

Вижу Киру, сидящей, обхватив свои колени и прижимающей их к груди, в дальнем углу дивана.

На ее плечи на брошен плед. Ее подбородок лежит на ее коленях, взгляд устремлен вперед. Кира словно не замечает моего присутствия.

Ее отрешенный вид отбрасывает меня на несколько лет назад. В тот день, когда умерли ее родители.

Выхожу из своей спальни, раскладывая телефон и кошелек по карманам джинс.

— Пап, я готов. Можем ехать, — кричу отцу, спускаясь по лестнице на первый этаж.

Сегодня отец вернулся с очередной командировки. Мы решили поужинать в каком-нибудь кафе.

Звук бьющейся посуды, заставляет меня практически вбежать на кухню. Вижу застывшего отца с телефоном у уха. Стакан, который он видимо держал в руке осколками рассыпан у его ног.

Его спина вздрагивает от судорожного вздоха.

— Когда? — спрашивает он кого-то.

Подхожу к нему ближе, становясь перед ним. Пытаюсь услышать, кто на том конце провода, но все тщетно.

— А их дочь? — задает новый вопрос отец, а у меня на этом слове все внутри замирает. — Понял. Буду.

Отец заканчивает разговор и еще с мгновение смотрит в одну точку.

— Папа? — негромко, но требовательно