Одинокий Владыка ищет жену. P.S. Можно с ребенком - Ника Фрост

Сейчас я практически забыла про Ваню и простила себя за то, что была так глупа и слепа. И всё благодаря своей дочке. Своему маленькому любимому сокровищу. Пусть порой и видела в ней черты своего бывшего мужа, но всегда только радовалась, что ей досталась его красота…

Уже в полседьмого, задержавшись из-за одного дела и чтобы начальник, который тоже ещё сидел в своем кабинете, побыстрее забыл о моем утреннем опоздании, я начала потихоньку собирать вещи со стола в сумку. И мысли об очередном исчезнувшем из моей жизни красавчике вновь настигли мою голову…

Эта треклятая книга в тёмно-синей обложке снова лежала в моей сумке!

Нет, это какое-то или наваждение, или проклятье, не иначе! Я ведь уже столько раз её выкладывала, прятала, выкидывала… Однако каким-то неведомым образом я всегда её потом находила в любой своей сумке, рюкзаке, что брала с собой… Я даже начала думать, что я схожу с ума, но потом успокоила себя мыслью, что я страдаю снохождением из-за недосыпаний и забывчивостью от того, что думаю только о дочери и как бы побольше заработать. И просто перестала обращать на нее внимание.

Но сейчас мне захотелось разорвать её в клочья, выместить плохое настроение на ней. Выдрать абсолютно пустые страницы и растоптать кожаный корешок, который напоминал о цвете глаз странного незнакомца, которого я случайно повстречала несколько месяцев назад в книжном, когда приезжала подбирать жилье, после того, как меня приняли на работу…

Да! Прошла уже пара месяцев с того момента. И, конечно, мужчина не объявился. Чему я была несказанно рада. От таких, как он, рядом с которым даже Ваня показался бы серым мышонком, вообще нужно держаться на расстоянии пушечного выстрела.

«Балабол!» — презрительно шикнула, подальше убрав книгу и поднявшись с кресла, начала собираться.

Дорога до дома предстояла долгая, утомительная. А мне ещё надо было забрать Лисёнка до восьми, потом зайти в магазин… Приготовить ужин… Прибраться… Уложить ребенка…

Лучше без всех этих мужиков. Спокойнее. Тише. Никаких проблем. И я и сама могу со всем справиться! Не нужен мне муж… Найти бы только такого тихонького, приятного собеседника, чтобы для души, ну и для тела и, главное, без каких-либо обязательств… А то вот сейчас бы я пришла домой, и надо было бы ещё и на него что-то готовить, подстраиваться под «я это хочу, а это я не буду». Затем, после того, как уложила бы Василису, собрать его носки по дому, ублажить уставшее дерево, изображая опытную гимнастку на бревне…

Нет, нет и ещё раз нет! Спасибо, как говорится, плавали, знаем. В браке побывала и хватит. Тем более раз мой муженек так к собственной дочке относился, то с чего чужому мужчине быть с ней ласковым…

В обратный путь мне тоже пришлось добираться везде бегом. И очередной автобус я провожала взглядом, уже громко матерясь про себя. Но, поскольку настроение и так находилось на отметке хуже не бывает, падать ему было попросту некуда.

В садик я буквально ввалилась, обливаясь потом, за пару минут до восьми вечера. Извинилась, что задержалась, расплатилась с Еленой за сверхурочные часы и, волоча с трудом ноги от усталости, повела развеселого и крайне бодрого ребенка в магазин, вполуха слушая её громкое щебетание о том, как у неё замечательно прошел день.

В обычном сетевом магазинчике, подавив желание купить Лисёнку каких-нибудь творожков, сырков и прочего, а самой вообще забыть про еду, выпить просто чаю без ничего, набрала целую корзинку всякой снеди. И меня ещё сильнее придавило к земле объемным пакетом.

В одной руке была крохотная ладошка дочки, которая всё никак не могла угомониться, и её приходилось тянуть за собой. Во второй — кажущийся неподъемным, целлофановый пакет с едой…

Две остановки в автобусе стали для Василиски очередным «приключением», которое она хотела бы продолжить. И мне опять её пришлось вытаскивать и уговаривать… Благо, она у меня никогда не устраивала истерик, и её было легко уговорить или увлечь чем-то другим…

Уже подходя к подъезду, посмотрев на свою машину на стоянке у дома, я готова была завыть!

Я забыла заказать аккумулятор! А это значит, что завтра, в пятницу, мне вновь предстоят «приключения» на общественном транспорте!

И настроение всё-таки упало ещё ниже…

Отвечая односложно на вопросы ребенка и попутно стараясь какие-то задавать, что-то уточнять, чтобы она не думала, что я её не слушаю, мы добрели до двери в подъезд. Я попыталась найти ключи в огромной сумке…

В очередной раз выругалась про себя, нащупав проклятую книжку, и, уже выуживая связку, которая почему-то оказалась не в боковом кармашке, а на самом дне, боковым зрением заметила странную белую вспышку, осветившую двор. Будто закоротило трансформатор на столбе…

Дочка, что всё это время крутилась вокруг, дергая за руку, вдруг воскликнула:

— Ма-ма! Там дяденька идёт!

— Идёт? Ну и пусть себе идёт. И проходит мимо… — буркнула раздраженно, прикасаясь магнитным ключом к замку…

Про то, что какой-то дядя может «идти лесом», произнесла только мысленно — дети создания загадочные. Обычные слова пропускают мимо ушей и запоминают через раз. А ругательные слышат всегда, запоминают сразу и охотно начинают использовать, даже не понимая их значения. Поэтому за тем, что говоришь, следить приходиться всегда и крайне тщательно.

Не выпуская ладошку дочки, которая продолжала тараторить про дядю, при этом активно подпрыгивая, я потянула на себя дверь, подхватила пакет с едой, готовясь принять на плечо тяжесть металлической двери…

— Ма-ш-ша! — «пропел» позади бархатистый баритон, который я до сих пор не забыла и ни с чем никогда не спутаю. Потому что, как и тогда, он отозвался в моей душе, будто задел какие-то потайные струны внутри, а сердце волнительно забилось.

По правде говоря, я не удивилась, что судьба нас вновь свела. Сегодня вообще весь день был на редкость пакостный…

Не повернувшись, ногой пнула тяжелую дверь в сторону и со всей силой потянула Лисёнка за собой внутрь подъезда.

— Ма-ма! — дочка вдруг заупиралась. — Это ведь тот дядя…

Будь ей один годик, запросто бы подхватила на руки и занесла внутрь. Но она весила уже семнадцать килограмм, и с пакетом во второй руке я не смогла бы этого сделать. Даже тянуть её было сейчас тяжело. Поэтому мне пришлось остановиться. Выдохнуть, чтобы не выплеснуть раздражение наружу. И, повернувшись, посмотреть на того дядю, с которым неведомым образом мы всё-таки встретились снова.

Надо признаться, настроение было тогда настолько паршивым, что увидь я сегодня воплощение Аполлона, я бы только мазнула по нему взглядом, если бы он прошел мимо. Однако что-то в этом мужчине, что сейчас направлялся к нам… было. Возможно, то, что он был в одной легкой темной рубашке, облегающей его широкие плечи, и штанах, подчеркивающих узкие бедра, и это в декабре месяце-то(!). Ещё эти черные длинные волосы и ярко-синие глазами, светящиеся даже при тусклом свете фонарей. Ну и как без ослепительной голливудской улыбки!..